Ураган - [136]
— Ну как, Лю Дэ-шань, ты все еще колеблешься? Не хочешь — скажи прямо.
Тот помолчал немного и ответил:
— Начальник Сяо, если бы ты меня не спросил, я бы промолчал. Но теперь придется сказать. Мой небольшой клочок земли перешел ко мне еще от прадеда. Давно я работаю на этой земле и хорошо знаю, что она любят, а чего и нет. На моем участке — наше семейное кладбище. Там похоронены мои предки. Во время праздников, когда совершается поминовение усопших, не нужно далеко ходить с жертвоприношениями: все на своей же земле…
— Несознательный ты элемент! — побагровел от возмущения старик Чу. — На поминки ходить близко! Каково? Из-за своих могил другим людям неудобство устраиваешь! Ведь тебе за твою землю не худшую предлагают, только в другом месте, а ты со своими могилами! Знаешь, скажу тебе по совести: не хочешь менять — убирайся-ка ты с нашего собрания!
— Я тоже член крестьянского союза! — вспылил Лю Дэ-шань. — И ты не смеешь гнать меня!
— Какой ты член крестьянского союза? — закричал старик Чу. — Побыл маленько носильщиком в армии и думаешь, что герой! Видали такого? А когда в уборной прятался, тогда кем был?
Взяв себя в руки, Лю Дэ-шань спокойно ответил:
— Когда я в уборной прятался, ты тоже дома отсиживался, и не тебе меня укорять в этом. Что правда — то правда, был со мной этот случай. Однако откуда ты такой закон выискал, чтобы людям рты затыкать? Начальник Сяо объяснил нам, что бедняки, батраки и середняки — одна семья. По-моему, середняки о своих делах говорить тоже вольны. Если же не разрешаете говорить и участвовать в крестьянском союзе, я, конечно, уйду, не задержусь.
— Ты сиди, никто тебя не гонит, — пошел на попятную старик Чу. — Я тогда тоже уйду отсюда!
Опять, все разом заговорили. Одни взяли под защиту Лю Дэ-шаня, другие стали на сторону старика Чу.
Го Цюань-хай не выдержал и, подняв руку, крикнул:
— Тише! Пусть начальник Сяо разъяснит, как нам быть.
— Да-да! — подхватил старик Сунь. — Кто слово скажет, тот тухлое яйцо и родственник Хань Лао-лю.
Все сразу замолкли. Не из страха, конечно, перед угрозами возчика, а из уважения к Сяо Сяну.
— Товарищи, друзья! — начал он. — Политика нашей коммунистической партии состоит в том, чтобы укрепить союз бедняков с середняками. Середняки — равноправные члены нашей семьи. Мы вместе боремся за счастье нашей страны, вместе управляем ею и вместе трудимся над созданием нового, демократического общества. Если Лю Дэ-шань не желает присоединить свой участок к общему фонду, не будем принуждать его к этому. Лю Дэ-шань лучше многих знает здешние земли, да к тому же и считать умеет. Поэтому его участие в окончательном переделе земли мы должны только приветствовать.
И Сяо Сян первый захлопал в ладоши. Все подхватили, и комната наполнилась громом рукоплесканий.
После этого начальник бригады объявил собрание закрытым. О старике Чу он не сказал ни слова, чем тот был очень недоволен, а когда все разошлись, попросил его остаться и просидел с ним до поздней ночи.
На другой день выдалась на редкость ненастная погода. Выл и метался ледяной ветер, мокрый снег залеплял глаза. Но холод не испугал людей. На поля вышли четыре группы обмерщиков и сбежались толпы любопытных.
Старики Сунь и Тянь пришли первыми и проявили в этот день необычайную активность.
— Обмерять землю — это большое и ответственное дело, — поучал старик Тянь. — Глядите, как бы у вас не вышло ошибки, а то, чего доброго, получится, как в прошлый раз, когда Братишка Ян мерил…
— Осторожнее! — покрикивал старик Сунь. — Веревку прямо, прямо натягивай! Скривишь немного — и на две грядки ошибешься.
Пять дней делили землю. На этот раз работа велась очень тщательно. Собрание внимательно выслушивало желание каждого бедняка. Принимались, конечно, во внимание и происхождение, и заслуги.
Го Цюань-хай сидел, безучастно покуривая свою трубочку. Старика Суня это обеспокоило. Он считал себя лучшим другом Го Цюань-хая и ответственным за его судьбу.
— Председатель Го… — зашептал возчик, — чего же ты сидишь, словно мертвый? Скажи им, какой участок тебе нравится, не то подсунут какую-нибудь дрянь… Как ты тогда жениться будешь? Надо и о детях подумать…
Го Цюань-хай не ответил. Он думал сейчас о том, чему его учил Сяо Сян: коммунист должен служить народу и помышлять об общественном, а не о личном благе. Го Цюань-хай был целиком согласен с этим. Он понимал, что отвечает за всю деревню. Если работа будет хорошо налажена, каждый получит то, что он хочет, и если всем станет хорошо, то и ему, руководителю деревенской бедноты, будет тоже хорошо. Ведь интересы всего народа — это и его личные интересы. Иных интересов у него нет и не должно быть…
А старик Сунь рассуждал по-другому: плодородной земли за южными воротами ему все равно не видать. Эта язва старичок Чу и этот зубоскал Чжан Цзин-жуй его даже близко к ней не подпустят. Так пусть уж она достанется Го Цюань-хаю, тем более, что Го Цюань-хай — его закадычный друг и вообще человек, достойный всяческого уважения. Кроме того, и ему, старику, тут что-нибудь да перепадет, хоть какой-нибудь початок зеленой кукурузы.
Старик, кряхтя, забрался на кан и что было силы закричал:
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.