Ураган - [136]

— Ну как, Лю Дэ-шань, ты все еще колеблешься? Не хочешь — скажи прямо.

Тот помолчал немного и ответил:

— Начальник Сяо, если бы ты меня не спросил, я бы промолчал. Но теперь придется сказать. Мой небольшой клочок земли перешел ко мне еще от прадеда. Давно я работаю на этой земле и хорошо знаю, что она любят, а чего и нет. На моем участке — наше семейное кладбище. Там похоронены мои предки. Во время праздников, когда совершается поминовение усопших, не нужно далеко ходить с жертвоприношениями: все на своей же земле…

— Несознательный ты элемент! — побагровел от возмущения старик Чу. — На поминки ходить близко! Каково? Из-за своих могил другим людям неудобство устраиваешь! Ведь тебе за твою землю не худшую предлагают, только в другом месте, а ты со своими могилами! Знаешь, скажу тебе по совести: не хочешь менять — убирайся-ка ты с нашего собрания!

— Я тоже член крестьянского союза! — вспылил Лю Дэ-шань. — И ты не смеешь гнать меня!

— Какой ты член крестьянского союза? — закричал старик Чу. — Побыл маленько носильщиком в армии и думаешь, что герой! Видали такого? А когда в уборной прятался, тогда кем был?

Взяв себя в руки, Лю Дэ-шань спокойно ответил:

— Когда я в уборной прятался, ты тоже дома отсиживался, и не тебе меня укорять в этом. Что правда — то правда, был со мной этот случай. Однако откуда ты такой закон выискал, чтобы людям рты затыкать? Начальник Сяо объяснил нам, что бедняки, батраки и середняки — одна семья. По-моему, середняки о своих делах говорить тоже вольны. Если же не разрешаете говорить и участвовать в крестьянском союзе, я, конечно, уйду, не задержусь.

— Ты сиди, никто тебя не гонит, — пошел на попятную старик Чу. — Я тогда тоже уйду отсюда!

Опять, все разом заговорили. Одни взяли под защиту Лю Дэ-шаня, другие стали на сторону старика Чу.

Го Цюань-хай не выдержал и, подняв руку, крикнул:

— Тише! Пусть начальник Сяо разъяснит, как нам быть.

— Да-да! — подхватил старик Сунь. — Кто слово скажет, тот тухлое яйцо и родственник Хань Лао-лю.

Все сразу замолкли. Не из страха, конечно, перед угрозами возчика, а из уважения к Сяо Сяну.

— Товарищи, друзья! — начал он. — Политика нашей коммунистической партии состоит в том, чтобы укрепить союз бедняков с середняками. Середняки — равноправные члены нашей семьи. Мы вместе боремся за счастье нашей страны, вместе управляем ею и вместе трудимся над созданием нового, демократического общества. Если Лю Дэ-шань не желает присоединить свой участок к общему фонду, не будем принуждать его к этому. Лю Дэ-шань лучше многих знает здешние земли, да к тому же и считать умеет. Поэтому его участие в окончательном переделе земли мы должны только приветствовать.

И Сяо Сян первый захлопал в ладоши. Все подхватили, и комната наполнилась громом рукоплесканий.

После этого начальник бригады объявил собрание закрытым. О старике Чу он не сказал ни слова, чем тот был очень недоволен, а когда все разошлись, попросил его остаться и просидел с ним до поздней ночи.

На другой день выдалась на редкость ненастная погода. Выл и метался ледяной ветер, мокрый снег залеплял глаза. Но холод не испугал людей. На поля вышли четыре группы обмерщиков и сбежались толпы любопытных.

Старики Сунь и Тянь пришли первыми и проявили в этот день необычайную активность.

— Обмерять землю — это большое и ответственное дело, — поучал старик Тянь. — Глядите, как бы у вас не вышло ошибки, а то, чего доброго, получится, как в прошлый раз, когда Братишка Ян мерил…

— Осторожнее! — покрикивал старик Сунь. — Веревку прямо, прямо натягивай! Скривишь немного — и на две грядки ошибешься.

Пять дней делили землю. На этот раз работа велась очень тщательно. Собрание внимательно выслушивало желание каждого бедняка. Принимались, конечно, во внимание и происхождение, и заслуги.

Го Цюань-хай сидел, безучастно покуривая свою трубочку. Старика Суня это обеспокоило. Он считал себя лучшим другом Го Цюань-хая и ответственным за его судьбу.

— Председатель Го… — зашептал возчик, — чего же ты сидишь, словно мертвый? Скажи им, какой участок тебе нравится, не то подсунут какую-нибудь дрянь… Как ты тогда жениться будешь? Надо и о детях подумать…

Го Цюань-хай не ответил. Он думал сейчас о том, чему его учил Сяо Сян: коммунист должен служить народу и помышлять об общественном, а не о личном благе. Го Цюань-хай был целиком согласен с этим. Он понимал, что отвечает за всю деревню. Если работа будет хорошо налажена, каждый получит то, что он хочет, и если всем станет хорошо, то и ему, руководителю деревенской бедноты, будет тоже хорошо. Ведь интересы всего народа — это и его личные интересы. Иных интересов у него нет и не должно быть…

А старик Сунь рассуждал по-другому: плодородной земли за южными воротами ему все равно не видать. Эта язва старичок Чу и этот зубоскал Чжан Цзин-жуй его даже близко к ней не подпустят. Так пусть уж она достанется Го Цюань-хаю, тем более, что Го Цюань-хай — его закадычный друг и вообще человек, достойный всяческого уважения. Кроме того, и ему, старику, тут что-нибудь да перепадет, хоть какой-нибудь початок зеленой кукурузы.

Старик, кряхтя, забрался на кан и что было силы закричал: