Ураган - [125]

Восточный край неба опоясала серая полоса. Она постепенно расширялась, светлела, затем быстро начала розоветь и наконец заполыхала пламенем.

В придорожных деревнях запели петухи. Холодный утренний ветер пронизывал насквозь.

Сани въехали в уездный город, залитый ослепительным утренним солнцем.

Го Цюань-хай отпустил милиционеров и пошел оформлять документы. В тот же день он и Бай Юй-шань посадили пойманного разведчика в поезд и повезли на восток. Добравшись до своего уездного города, они наняли сани и во весь дух помчались в деревню Юаньмаотунь.

XXIII

Едва сани с арестованным показались в западных воротах, вся деревня высыпала навстречу.

— Дайте дорогу! — закричал Чжан Цзин-жуй.

Но толпа плотной стеной загородила шоссе. Лошади остановились.

Из рядов вынырнул маленький У Цзя-фу и, с любопытством оглядев арестованного, воскликнул:

— Точь-в-точь наш Хань Лао-лю: и глаза, как горох, и лысина та же!

К саням протиснулся старик Сунь:

— Ой-ой! Никак наш почтенный господин Хань Пятый в роде? На чем же этот господин изволил приехать? На машине или, может, верхом?

Хань Лао-у обвел взглядом столпившихся крестьян. Сердце его забилось, он весь побледнел. Однако, собрав все силы, он попытался улыбнуться и шутливо ответил:

— Вместо соболя зайца изловили…

Ханя довезли до пустой холодной лачуги и посадили под замок. Люди долго не расходились. Окружив во дворе Го Цюань-хая и Бай Юй-шаня, они засыпали их вопросами.

Когда возчик Сунь услыхал, что крестьянский союз деревни Каошаньтунь дал сани, он даже умилился:

— Гляди-ка, какие хорошие люди.

Двор понемногу пустел. Чжан Цзин-жуй подозвал У Цзя-фу, и они договорились, что днем Хань Лао-у будет охранять молодежь, а ночью — народная милиция.

Го Цюань-хай и Бай Юй-шань отправились в крестьянский союз, где Сяо Сян с активистами подсчитывал земельные участки и скот, конфискованный в последнее время. Он радостно встретил вернувшихся и сразу же отослал их спать. Бай Юй-шань попрощался и ушел, а Го Цюань-хай подсел к начальнику бригады и, улучив момент, вполголоса спросил:

— Секретарь уездного комитета передал мне, что ты будто бы велел поскорее возвращаться, так как меня ждет какое-то приятное известие…

Сяо Сян улыбнулся:

— Верно. Очень даже приятное. Но ты прежде отдохни. Поговорить всегда успеем…

— Нет, ты уж сейчас скажи, а то я все равно не засну.

Сяо Сян похлопал председателя по плечу:

— А если я скажу, ты и вовсе спать не будешь. Ложись, ложись скорее. На тебя смотреть страшно, такой у тебя утомленный вид. — И не уделяя больше внимания Го Цюань-хаю, начальник обернулся к старику Чу: — Давай обсудим. Значит, ты считаешь, что прежде всего надо позаботиться о том, чтобы заштопать дыры. Это правильно, старина, очень правильно. Давай подумаем: за какие же дыры следует приняться в первую очередь?

— А вот тебе, хотя бы к примеру, пастушок У Цзя-фу. У него нет даже одеяла. Чем не «дыра»?

— «Дыра», и даже большая, — согласился Сяо Сян.

Го Цюань-хай отошел и прилег на кан. Он не спал уже две ночи подряд. Лицо его пожелтело, и весь он осунулся. Некоторое время Го Цюань-хай прислушивался к разговору за столом, но две бессонные ночи дали себя знать: он быстро уснул.

Лю Гуй-лань, не сводившая с него заботливых глаз, воспользовалась тем, что внимание окружающих было отвлечено, и украдкой накинула на спящего одеяло.

Дасаоцза встретила Бай Юй-шаня с нескрываемой радостью, тотчас принесла ему умыться и, присев около стола, начала рассказывать всякие новости. Она не стала расспрашивать его о делах, по которым он ездил, ей не терпелось поскорей сообщить, что Лю Гуй-лань влюблена в Го Цюань-хая и уже отправила заявление начальнику района о разводе.

— Ну и что начальник района, развел? — спросил Бай Юй-шань, с удовольствием оплескивая водой крепкую грудь и мускулистые руки.

— Еще бы не развел! Ведь мальчишке-то всего десять лет. А Го Цюань-хай для нее муж самый подходящий, лучше и не надо. Чем не пара! Оба работящие и характерами схожи. Лю Гуй-лань только того и ждет, что́ скажет Го Цюань-хай. Как по-твоему, любит ли он ее?

Бай Юй-шань не ответил. Он достал из полевой сумки зубную щетку и, засунув ее в рот, спросил:

— А кто у них сватом?

— Начальник Сяо назначил старика Суня, а тот говорит, одного свата мало, надо двоих…

— Кто же будет вторым?

— Старик Чу. Давай лучше подумаем, что мы им подарим к свадьбе.

— Что ты предлагаешь?

— По-моему, надо что-нибудь купить. Деньги дарить не следует, полученные вещи — тоже. Они из конфискованных и для подарка не годятся…

— Ладно, — сказал Бай Юй-шань, — можно будет сделать им хороший подарок. Я съезжу в город и куплю новогодние плакаты: дележ помещичьего имущества и контрнаступление Объединенной демократической армии.

Дасаоцза весело расхохоталась:

— Ну можно ли так смешить людей! Да ведь это же свадьба, а ты… контрнаступление армии!

— Чего ты покатываешься, отсталая твоя башка! — обиделся Бай Юй-шань. — Не будь этого контрнаступления, не бывать и свадьбе. У нас сейчас лозунг: «Все для фронта». Не борись мы за этот лозунг, вновь бы здесь второе Маньчжоу-го образовалось. Могли бы тогда бедняки жениться?

Дасаоцза смутилась и перестала смеяться: