Упреждающий удар - [32]

— Нет, — повторил я.

— Тогда это дело было замято, — сказал Старцев и помолчал. Потом продолжил: — Но почему возникла перестрелка? Не мое дело копать события двухлетней давности. Но я знаю предысторию Два года назад в Тюмени проводились выборы губернатора. Там была какая-то заварушка. Я уверен, что существовали наличные деньги, выделенные на предвыборную кампанию. Из-за этих денег погибли люди. Я уверен, что в этом деле был замешан, как вы его называете… Дед и этот… Куртанич, — он указал на фотографию, лежащую на столе. — Но вы, Павел Альгердович, еще молоды, и поэтому я делаю попытку спасти вас. Поговорим откровенно.

Он продолжил после паузы.

— Пока у меня нет доказательств, что деньги находятся у вас. Но доказательства будут. Как поступать дальше, решать вам. На этих деньгах кровь, и вам надо отдать их государству. Они принадлежат ему. А теперь можете идти, я не смею задерживать вас. Вот ваш пропуск.

Я встал. Перед тем как отдать пропуск, следователь еще сказал — с какой-то жалкой улыбкой на лице:

— Мне мое начальство приказало не очень-то глубоко копаться в деле Деденко. Мол, существуют другие, более важные дела, а это дело так, обычное дело, подождет… Но я смотрю, что это не обычное дело! Ничего не хочу сказать о вашем отце, вполне допускаю, что он был хороший человек. Но господа Куртанич и Деденко — это отпетые мошенники, один из них сунул голову в петлю, второй находится под следствием. Деденко вполне может кончить, как Куртанич. Лично я не хочу для вас такой судьбы.

И еще он сказал:

— Когда порядочные люди совершают грех, они потом начинают раскаиваться, и у них появляется желание исправить то, что они совершили. Если деньги у вас, отдайте их, Павел Альгердович. Отдайте по-хорошему. Иначе будет плохо.

У него странно заблестели глаза.

— Отдайте деньги, или… — сказал он. — Вы понимаете меня?

Я молчал.

— Ну что же, я перепробовал все средства, — произнес следователь Старцев совсем тихо.

Я уже совсем приготовился к тому, что допрос закончен и я уйду. Но тут дверь раскрылась, и в кабинет без стука вошел… ох, у меня внутри все похолодело, когда я увидел, кто вошел в кабинет. Это был майор Звягинцев. Тот самый.

— Кто ж так работает? — сказал он, взяв со стола записи Старцева.

— А как надо? — Тот поднял на него удивленные глаза. Звягинцев улыбнулся:

— Например, так. — Внезапно он повернулся ко мне. И сделал это так стремительно, что по кабинету пронесся ветерок. — Мы знаем, что ты, — сказал он, — принадлежишь к преступной группировке, главой которой является некто Деденко. Дед, как вы его называете! Верно ведь? Ты только не хочешь в этом признаваться.

Я открыл рот, чтобы возразить, но майор Звягинцев махнул рукой:

— Не отвечай! — сказал он и пристукнул ладонью по столу. — Молчи и слушай. Возможно, ты даже правая рука Деденко, только мы этого пока не знаем, — он посмотрел на Старцева: — Доказательства его причастности у нас в руках?

— Пока не имеем, — покрутил тот головой.

— Ага, — снова сказал Звягинцев. — Значит, так. — он посмотрел на меня. — Если вы надумаете признаться, молодой человек, вот мой телефончик. Звоните в любое время. Всегда буду рад слышать, — он протянул мне свою визитную карточку.

И надо же, я взял ее. И даже когда через несколько дней я обнаружил эту визитку у себя в блокноте, я не выбросил ее.

* * *

Славик все еще прохаживался под окнами МУБОП, сутулый, руки заложены за спину. Едва я вышел из подъезда, он развернулся на каблуках и налетел на меня:

— Что случилось? — взволнованно спросил Славик. — На тебе лица нет.

— С какой стати Дед просил присмотреть за мной?! — Я бросился в атаку. — Он что, не доверял мне?

— Он сказал, что ты еще молод, — совсем растерялся Славик. — Но почему ты спрашиваешь? Что случилось на допросе?

— Ничего не случилось! — резко ответил я. Славик долго молчал. Потом произнес нерешительно:

— Давай пройдемся…

— Давай! — ответил я.

— Знаешь, до сих пор между нами все было спортивно, — после паузы сказал Славик. — Поэтому давай и дальше вести себя спортивно.

— Согласен, — быстро ответил я. — Что дальше?

— Я приехал сюда по просьбе Калерии, — сказал Славик.

Вот оно что. Калерия была женщиной Деда. Правда, я ни разу не видел ее, но многое о ней слышал. Мол, умная. Мол, красивая. Калерия жила на Смоленской набережной в той квартире, которую купил и обставил Дед, по непонятной мне причине не любила гостей и никогда не появлялась на торжествах, куда был приглашен Дед. В том числе и на тех, для которых я писал речи.

Эта Калерия вполне могла знать о деньгах, которые Дед оставил мне. Она вполне могла проконтролировать меня через Славика. Правда, все это были мои домыслы.

— Кстати, я не очень понимаю, почему ты припарковался на этой стоянке? — пробормотал Славик. — Эта стоянка для работников управления.

— Я не имею права здесь останавливаться, — отрубил я. — Я не сотрудник МУБОП, не стукач. Если кто и имеет, то Вовка Довгарь. Кстати, ты видел Вовку?

— Не-ет, — протянул Славик. — А при чем здесь Вовка?

— Ты его видел?

— Нет.

«Странно, — подумал я, — Куда он делся?»

— Тогда при чем здесь я? — разозлился я. — Почему ты намекаешь, что я работаю на МУБОП?