Упражнения в третьем способе - [2]

  Словом, служака ПОпкович Володю в Москву не отпустил. Хотя я вот он был - за Вову готовность обеспечивать. Но «отец-ювелир» Володя на запрет положил и тихо отвалил, приняв самостоятельное решение. Четыре часа ночью поездом - и в Москве. Жену встретил, всё путем, следующим утром назад хотел. А мы его на месте прикрывали. Однако не таков был Роман Семёныч. Не поленился лично на «Планшет» приехать в этот день. Специально, чтобы наличие Вовы проверить, заодно и прочий шмон навести. Дальше - дело техники. Адрес из личного дела, звонок в Москву и в пять утра в квартиру к Вове пожаловал комендантский патруль. Увели хозяина под белы рученьки. Жена, напомню, первую ночь после роддома. Обалдеть... Володя вернулся через лишние сутки недоумевающий, обиженный и злой как собака.

  Через неделю стоя оперативным на ДКП получил он по «громкой» от вышестоящего обращение к «Планшету», заканчивающееся традиционным «ептыть». Это Рома в неурочный час на КП полка оказался. Тут Вова и сделал вид, что не узнал-не понял. И ответил в вольно-оскорбительной форме:

 - Эй, в рассаднике! (у ПКП позывной был «Парник», но его синоним «рассадник» там не переваривали). Не понял вас! Ты там х**-то изо рта вынимай, когда вызываешь!

Володю с дежурства, конечно, сняли. Но много ли в армии нужно? Несколько дней весь полк восторгался, случай этот пересказывая.

  Интересно, сейчас, когда Роман Семёнович, ставший позже генералом, побывал в мэрах, сенаторах, депутатах Госдумы и даже возглавлял её комитет по обороне после гибели Рохлина, помнит ли он эту историю с роддомом? Как бы он сейчас к своему поступку отнесся, герой православия? Какая ипостась в нем сейчас преобладает?

   На «Планшете» я у двух командиров дивизиона послужил. Не считая начштаба, месяца три временно исполнявшего командирские обязанности.

  Один - тоже капитан и тоже Б., но не Братан, большой оказался любитель «повоевать». Первой реакцией на любое мало-мальски значимое событие у него было - ГОТОВНОСТЬ ПОЛНОМУ! И кнопкой - щёлк! Сам он бегал как лось и встречал мчащийся по готовности полный расчёт уже на ДКП, он же дивизионный командный пункт, он же Центр, с секундомером.

 - Вы опоздали ровно на восемь секунд, товарищ-щ лей-те-нант!

Сразу замечу, что обращение к младшему по званию с употреблением слова «товарищ» в армии принято применять именно тогда, когда младшего надо отчитать или просто напомнить этому дерьму его место. Т.е. «товарищ» это еще не оскорбление, но уже почти.

  Развлекухой командира было проделывать этакие номера с готовностью еще и по субботам, причем именно в тот момент, когда больше двух офицеров одновременно в баню заходило. Он банную дверь из окон своей квартиры видел. Подождет маленько, чтобы разделись-намылились, позвонит на Центр и - УУУ-УУУ - завыло! Кому цирк, а кому... Ладно хоть летом. Потому в баню ходили не больше чем по два. Но мало того - готовность полному он объявлял не просто, а по полной программе, типа мини-учений. С получением личного оружия и т.п. Пока ребята не уволились, я за штатом был и под это дело временно пихнули Профессора в расписание по готовности командиром пулеметного расчета. Т.е. бежишь сначала на Центр, а после контроля станции возвращаешься, получаешь в ружкомнате крупнокалиберный пулемет ДШК и тащишь его на позицию. Там на горочке спецтренога была оборудована для кругового обстрела воздушных целей. И все это на хронометраж. В расчёте, кроме меня - полтора недомерка из хозбанды. Хорошо еще, что я тогда молод был и тренирован. Весит-то ДШК о-го-го. Надо в справочнике глянуть, но, по памяти, килограммов на шестьдесят потянет. В общем, удовольствие ниже среднего, особенно когда по жаре в химзащите, да по паре-тройке раз в день.

  Сама же боевая подготовка операторов и состояние техники капитана Толю Б. не колыхали. Он из стартовиков происходил и в станции слабо волок. Все эти дела на моем комбате лежали. Вышеупомянутом. И было бы такое разделение функций нормальным, если бы не одно но. Толя в академию собирался и не дай Бог, ежели что где, да вдруг... Потому показуха для начальства являлась в тот момент его главным делом. Хотя, наверное, и велением души. К примеру, очень он любил после развода устроить торжественное прохождение дивизиона.

 - К торже-е-е-ственному маршу!

 - Па-ба-та-рейно!

 - На одного линейного дистанции! - там и шагать-то людей не хватало, потому вместо линейных у нас вешки стояли.

 - Взвод управления прямо, остальные напрааа...-ву!

 - Шаго-о-ом... - марш!

 - Трум-турум-тум - ту-дуруту-тум! - это выдрессированный дневальный нажимал кнопарь и плац вздрагивал от «Прощанья славянки».

И мы, в колонне по два, отбивали шаг мимо крыльца, где, отдавая честь, стояли Толя, Герман и ППС. Нас там всех-то и с полсотни в строю не набиралось. Потому мне всё это очень напоминало тот эпизод у Гашека, где престарелый генерал заставлял рассчитываться на первый-второй двух оставшихся у него денщиков.

 - Та-тии-та-та-там... Страна-аа зовёт в поход!

На траверзе начальства командиры, идущие отдельно впереди своих подразделений, вскидывали руку, а мы, по фиксации её у козырька, резко брали руки по швам и кидали головы вправо, равняясь на крыльцо. Нет, что-то в этом было...