Упражнения в третьем способе - [17]

  К невезухе своей Юра Д. спокойно относился. Без надежд, но и без возмущения. Решил до конца лямку тянуть. Раз уж так вышло. Не то, что другой Юра, который Юрок.

   Юрок. Сдаю я ему как-то по дивизиону дежурство. Осталось только шефу доложить «сдал-принял». Вошли в кабинет - нет дяди Коли. «Не сторож я брату своему». На позиции где-то. Из сейфа распахнутого канистра десятилитровая выглядывает. Юрок и соблазнился.

 - Давай у Анискина спирта дёрнем!?

 - Мне-то что! Я сейчас отдыхать пойду, службу тебе нести. А запивать чем?

 - Так вон вода в графине!

  Графин-то был, но вот стакана в кабинете почему-то не оказалось. Может и не нашли второпях. Ладно, запьём из графинного горлышка, неудобно, но можно. А вот спирт куда наливать? Не из канистры же хлебать? Военные в таких вопросах никогда не теряются. Юрок кабинет еще раз оглядел, коробку домино заметил. Длинную такую, как пенал. Фишки выкинул, в пенал спирта налил.

 - Запивай из графина. Разводить нельзя - сильно пахнуть будет.

  За свои теперешние пятьдесят четыре мне какую только посуду пользовать не доводилось. Даже из тормозного фонаря от мотоцикла однажды на рыбалке чай пить пришлось, когда кружки забыли. Но та посудина доминошная остаётся самой экзотической.

  У Юрка начало службы было почти таким же, как и у Юры Д. Они даже были с Украины оба. Только Юра украинец из Полтавы, а Юрок русский из Днепропетровска. До срочной службы у Юрка за плечами был тоже техникум, автомобильный. Потом сверхсрочная, экстерн и перевели его стартовиком в огневой дивизион. Женился на родине, получил квартиру на точке, ребенок. Служил-служил, а роста нет. Да еще и выпивал частенько. Тридцать три года, а он старлей без всяких перспектив. Как раз при мне сверкнуло ему, было, в полк на автороту командиром. Но прислали из кадров корпуса другого, свежей выпечки и с не просто автомобильным, а высшим военно-автомобильным образованием. Вот обида-то! В машинах Юрок здорово сёк. Военные водители, они ведь какие? Это они со службы уходили водителями, а приходили «обезьянами с правами». Так машины расхристывали пока учились, что только такие как Юрка их в рабочем состоянии удержать и могли. На весь парк один прапорщик-автотехник разве мог справиться?

  Упал Юрок духом. Еще чаще пить начал, а потом принял решение из Армии линять. Это сейчас уволиться попроще стало, а тогда... Были проверенные способы. Под психа Юра не захотел косить. Он после увольнения на автодело стать рассчитывал. Оставалось через пьянку. Для начала семью к родителям отправил, чтобы нервы им не портить. И погнал с песнями. Как он только не чудил! Любимым номером был такой.

  «Планшет» на краю деревни стоял, длинной, на километр вдоль шоссе. Магазин на другом конце. Посередине клуб и автобусная остановка. Так Юрка купит в магазине литр водки, выйдет на крыльцо, достанет стакан из кармана. В два приема бутылку осушит у очереди на глазах. Закусит черняшкой, от буханки отламывая. Потом к точке идет. На остановке автобусной тормознется, вторую таким же способом примет. Меж двумя бутылками интервал минут десять, не больше. Завершит прием, потом на крыльцо клуба упадёт и спит. В полной, разумеется, офицерской форме. Иногда даже медаль единственную свою нацеплял для такого дела. Вся деревня пила, люди привычные, к пьяным добрые. Местные его подберут, на КПП принесут, сдадут воинам. Иной раз на неделю пропадал, в городе где-то. Однажды старшим машины вернувшись, выпал из кабины аншефу прямо под ноги. Причем, не выпустив из рук двух срезанных по дороге кочанов капусты. Оба окна своей квартиры пустой посудой украсил. В несколько этажей. Картонку на горлышки положит, на ней следующий ряд выстраивает. Та история с кирпичом Юрку даже на пользу дела пошла. Внимание на него, наконец, обратили. Рапорты стали писать. К самому Колдунову, командующему округом ПВО на ковер вызывали. Словом, где-то в июле он операцию свою начал, а к октябрю уволился, наконец. Дал отвальную и на родину отбыл. Потом письмо прислал - устроился в крупное автохозяйство инженером по безопасности.

   В нашей же батарее, радиотехнической, РТБ, что со станцией управлялась, все кадровые офицеры училища закончили по-настоящему. Электроника, как-никак. Вот только как-то мало их было в сравнении со штатным расписанием. На «Певуне» практически полный был штат, подпитанный тремя двухгодичниками. Даже вакансия техника СДЦ была закрыта. Моей персоной. Разогнали «Певун», и весь кадровый штат его РТБ куда-то делся. Рассосался в пределах корпуса. На «Планшете» та же история, только без расформирования. Трое двухгадов уволилось, я их один сменил. А потом еще двое кадровых дематериализовались. Начальники отделений покинули и дивизион и полк. Отчалили в другие части на повышение. И осталось у комбата всего три офицера. Андрюша, я и наводчик, тезка мой. Вот двоих последних и поставили начальниками отделений. Его, как кадрового постоянно, меня ВРИО.

  Тезка мой ровесник. Всё у него было пока нормально. Старлей на капитанской должности. Женился он еще в псковской Опочке, в училище. Ребенок. Квартира однокомнатная. В самом дальнем от КПП четвертом домике. Потому по готовности он через спецдыру в заборе бегал. За эту дыру нас Герман регулярно костерил. Неоднократно солдаты её и забивали по Гошиному приказу. Но ведь лишних сорок секунд на дороге не валяются. И жители последнего четырехквартирника дыру тут же восстанавливали. А однажды, по сирене мчась, мы у той дыры и с Германом столкнулись. В очереди на проход.