Упражнения в английском стиле, или Убийство в «Вудроу-хаусе» - [69]

– А во-вторых?

– Во-вторых, зачем вам женщина, подозреваемая в убийстве любовника?

Алекса словно подбросило:

– Что? Что вы говорите?

Катрин не спеша расправила складки парео на коленях:

– Вы разве не знали, что у Марка и Коры был роман, поэтому он и пригласил ее сюда?

– Откуда вы знаете? – он был просто ошарашен.

– Я? Да тут все это знают, включая СИ. Все, кроме вас, мой мальчик, – она смотрела на него почти с жалостью. – Это же очевидно, можете сам у нее спросить.

– Ничего я не буду спрашивать, – запальчиво ответил Алекс.

Теперь он понимал многое в поведении Коры, что раньше казалось ему загадочным. И причина ее приходов к нему в спальню тоже стала очевидна – ей еще более одиноко и страшно, чем он предполагал.

Катрин надеялась, что он будет уязвлен и станет держаться от Коры подальше, но она недооценила его. У Алекса было немало недостатков, но малодушие в их число не входило.

– Не уверен, что стоит благодарить вас за информацию, – мрачно сказал он.

– Полноте, вы ведь не влюбились же в нее в самом деле! – всплеснула руками Катрин. – А если влюбились, то вам должно быть все равно, не так ли? Соперника больше нет.

Алекс промолчал. Он понимал, что Катрин рассказала ему от скуки, чтобы немного оживить пейзаж, да и Кора ничего ему не должна, но почему-то чувствовал себя злым и обманутым.

– Я пойду пройдусь, – сказал он, натягивая футболку и шорты на мокрые плавки.

Катрин расстроилась. Она надеялась немного развлечься, а вместо этого, возможно, потеряла симпатию единственного интересного ей здесь человека. Что за проклятое место!

***

После полудня того же дня СИ и сержант Дэй обогнули оранжерею и направлялись к дому, вполголоса обсуждая отсутствующие улики, когда сержант заметил Катрин, которая стояла немного поодаль на лужайке в тени дуба и махала им рукой, делая знаки приблизиться.

– Сэр, – вопросительно произнес он, – сдается мне, мадам Уокер желает с нами говорить.

– Вижу, – отозвался СИ. – Давайте подойдем к ней.

Они свернули с мощеной камнем дорожки и пошли по траве к Катрин. Она была, как всегда, невозмутима, но чуткий СИ уловил некоторую нервозность, словно пропитавшую воздух вокруг нее.

– СИ, я тут поразмыслила на досуге…, – начала она вполголоса. – Горничные говорят, вы им вчера устроили форменный допрос с пристрастием. И все время спрашивали обо мне. Думаю, мне надо вам рассказать все как есть.

Она замялась на секунду, потом резко произнесла:

–Я вижу, к чему вы клоните. Якобы я могла убить Марка ради наследства Роберты.

Она вздохнула.

– Видите ли, мне не было резона делать это – денег Роберты мне все равно не видать.

СИ и сержант никак не отреагировали на это заявление.

– Понимаете, – продолжила Катрин, – Роберта на меня обижена. Когда она родилась, в силу тех обстоятельств, о которых вы знаете, я была вынуждена отдать ее на воспитание своей бабушке. Ну, как бабушке. На самом дела, это была сестра моей матери, значит, она мне тетка – детей у нее не было и жила она в глуши. Она была рада, да и я была уверена, что Роберте у нее будет лучше. Я приезжала к ней, навещала, когда могла, но это получалось не очень часто.

Сержант Дэй шумно вздохнул, не в силах сдержать негодование. Катрин задумчиво посмотрела на него.

– С тех пор я много думала, почему так поступила с Робертой. В сущности, ничто не мешало мне оставить ее при себе – она родилась в законном браке… Просто я довольно быстро поняла, что не создана быть матерью. Некоторые женщины говорят, что полюбили и приняли своих детей не во время беременности, а после, как только увидели их, но во мне эти чувства так и не проснулись… Хотя я ждала, что некий мощный инстинкт и во мне пробудится. Но месяцы шли, а кроме раздражения я ничего не испытывала. С младенцем нелегко, знаете ли.

Сержант Дэй громко вздохнул еще раз и немного закатил глаза, даже не пытаясь скрыть осуждение. Слушать такие признания от женщины было выше его сил.

Катрин тем временем продолжила, обращаясь к СИ:

– И примерно через год я поняла, что больше так не выдержу. Правду сказать, я не была хорошей матерью. Дочь видела от меня совсем не много ласки. Я давала ей только необходимое, но вместе с тем смутно понимала, что чего-то ее лишаю. И тогда меня осенило – если отдать ее моей одинокой тетке, которая без ума от детей, то все выиграют! Ребенок будет любим и обласкан, я верну свою жизнь, и даже тетка сможет тратить свою нежность и привязанность на существо, которое ответит ей взаимностью! План, в котором не было изъяна, и который я воплотила чуть ли не через неделю.

Воспоминания о былых эмоциях захватили ее снова, лицо раскраснелось, она стала говорить громко и жестикулировала. СИ повторил, чтобы вернуть ее к рассказу:

– Так план был идеален?

Катрин медленно повернулась к нему:

– Не настолько, как я думала, – сказала она и замолчала.

– А что ее отец? – вставил сержант. – Я имею в виду, официальный отец, мистер Пристли?

– К тому времени ее официальный отец уже умер, – сухо ответила Катрин.

Не дожидаясь соболезнований, она продолжила:

– Дочь выросла с убеждением, что я ею пренебрегаю и не люблю, и в 23 года объявила мне, что знать меня не желает и сменила фамилию. Лотан – так звали мою тетку. Французские корни. Прошло почти десять лет, но она так и не сменила гнев на милость. Унаследовала упрямство от Бартона, – невесело заключила она и подытожила: