Управляемая демократия: Россия, которую нам навязали - [156]

Западные эксперты отмечали, что немецкие банкиры консультировали Газпром в деле ЮКОСа. Наряду с «Deutsche Bank», с Газпромом работал и «Dresdner Bank». Участвовали в деле и адвокаты из Франкфурта.

Для канцлера Германии Герхарда Шредера дело ЮКОСа имело собственный смысл. Он защищал Путина не только от либералов, но и от партнеров по коалиции, даже когда один из лидеров партии «зеленых» Райнхард Бютикофер вместе с главой СвДП Вольфгангом Герхардтом подписал письмо в защиту ЮКОСа[351]. Дело, разумеется, было не в личной дружбе с Путиным и не в предполагаемых германофильских настроениях обитателя Кремля, сделавшего карьеру в Восточной Германии.

Речь шла о надежности обеспечения Германии энергоносителями. По мере того как обострялось экономическое соперничество между центрами силы мирового капитализма, увеличивалось и стратегическое значение этих поставок. Конкуренция евро и доллара на финансовых рынках оказывалась неотделима от борьбы за влияние в России.

Либералы в Бундестаге кричали, что это помощь в национализации частного предприятия[352]. В берлинских правительственных кабинетах не поддавались подобной пропаганде, поскольку прекрасно понимали, что расширение империи Газпрома, акциями которого уже много лет преспокойно владели иностранные капиталисты, ничего общего с национализацией не имело.

Участию немецких фирм в разделе ЮКОСа помешала не истерика либералов, а вмешательство американских конкурентов.

Основной владелец ЮКОСа — МЕНАТЕП (Group Menatep) — обратился в суд в американском городе Хьюстоне и добилась решения о запрете на проведение аукциона по продаже «Юганскнефтегаза». МЕНАТЕП грозился продолжать судебные преследования. Надо сказать, что действия хьюстонского суда, не имевшего никакого юридического основания вмешиваться в конфликт, происходивший в России, не слишком отличались от отечественного «басманного правосудия». Однако команду Путина они напугали. Первоначальный сценарий был сломан.

Аукцион состоялся в назначенный срок, но его результат оказался неожиданным. Неизвестно откуда прибыли представители таинственной компании «Байкалфинансгрупп», зарегистрированной в Тверской области, и не встречая особого сопротивления со стороны остальных претендентов, купили «Юганск» за 9,35 млрд долларов. Единственный конкурент— «Газпромнефть» — отказался торговаться. Правда, «Байкалфинансгрупп» внес лишь задаток в 1,7 млрд долларов, оставшуюся сумму обещали перечислить до 18 января 2005 г. Еще до наступления этой даты «Байкапфинансгрупп» прекратил свое существование.

Продажа «Юганскнефтегаза» поразительным образом напоминала залоговые аукционы середины 1990-х гг. «История развития экономических отношений в России сделала очередной виток по спирали, — писала газета «Ведомости», — змей вонзил зубы в собственный хвост — залоговые аукционы вернулись. Ходорковский потерял свою собственность так же, как и получил, но радоваться этому не стоит»[353].

Тем временем эксперты терялись в догадках, кто стоит за загадочным покупателем «Юганскнефтегаза». Основных версий было две — Газпром и «Сургутнефтегаз».

Ведь интересы «Байкалфинансгрупп» на аукционе представляли два сотрудника «Сургутнефтегаза». В скором времени Владимир Путин, находившийся с визитом в Германии, внес ясность в вопрос о новых хозяевах компании: «Насколько мне известно, акционерами “Байкалфинансгрупп” являются исключительно физические лица, — заявил он. — Но это лица, которые многие годы занимаются бизнесом в сфере энергетики»[354]. Очевидно, президент хорошо знал эту группу лиц и даже был знаком с их планами, поскольку добавил, что новые собственники «Юганска» намерены развивать отношения с другими энергокомпаниями России, в том числе и государственными. Он также упомянул китайскую компанию “CNPC”, которая, возможно, «примет участие в работе этого актива»[355].

Покупатели «Юганска» так и остались неназванными. Было лишь ясно, что речь идет о ком-то из ближайшего окружения президента. Невыясненным остался и вопрос о том, откуда группа частных лиц достала миллиарды долларов, необходимые для сделки. Однако вскоре все это потеряло всякое значение. Не прошло и нескольких дней, как «Байкапфинансгрупп» перепродала акции «Роснефти».

После сложных комбинаций государство все же решилось открыто взять активы ЮКОСа в свои руки. Тем временем Газпром вдруг принялся продавать свой филиал «Газпромнефть», к которому предполагалось присоединить Юганск. За номинальную сумму в 30 млн долларов «Газпромнефть» перешла к неизвестной фирме. Спустя еще недолгое время было объявлено, что и эта фирма отойдет к «Роснефти».

«Наверное, после того как опустится занавес, возникнет мощный нефтяной концерн, — констатировала немецкая “Die Welt”. — Он будет называться государственным. Интересы “частных лиц”, а вернее, интересы команды президента будут защищены. Российская экономика до сих пор функционирует по принципу матрешки. Она непрозрачна, так же как эта игрушка. Но в центре, когда открывается последняя матрешка, всегда стоит частный интерес»[356].

Выдающийся русский историк Михаил Покровский однажды заметил, что самое трудное для деспотического режима — найти такие методы управления, которые позволили бы сочетать полицейский произвол с уважением к закону.