Употребитель - [11]

Я только чувствовала, что меня влечет к Джонатану все сильнее и сильнее. Порой мне казалось, что я не в силах совладать с собой. Что-то было такое в его горящих глазах, в его полуулыбке, в том, как он тайком поглаживал рукав шелкового платья женщины, когда никто не видел, и мне хотелось, чтобы он так же смотрел на меня, так же меня ласкал. А когда я вспоминала о грубых словах, сказанных им о ком-то, мне хотелось, чтобы он повел себя грубо со мной. Теперь я понимаю, что я была одинокой и глупой юной девушкой, которая тосковала по любви и жаждала физической близости (хотя это было для меня загадкой). Теперь я понимаю, что мое неведение могло меня погубить. Мне безумно хотелось стать любимой. Я не могу винить одного Джонатана. В своем падении мы часто повинны сами.

Глава 4

Арустукская окружная больница

Наши дни

Смотровая палата. В двух кругах света кружится дымок. Пластиковые ремни расстегнуты. Арестованная сидит на каталке, превращенной в кресло. Между ее пальцами зажата дымящаяся сигарета. Рядом с женщиной на каталке стоит судно, на дне которого лежат два окурка, выкуренных до фильтра. Люк откидывается на спинку стула и кашляет. У него в горле саднит от дыма, а голова как ватная. Он себя чувствует так, будто всю ночь принимал наркотики, видел наркотические сны и только теперь выходит из транса.

В дверь негромко стучат. Люк вскакивает на ноги проворнее, чем белка взлетела бы вверх по стволу дерева. Он знает, что так стучать в дверь смотровой палаты может только работник больницы. Это предупреждающий стук, после чего работник входит. Люк наваливается на дверь плечом и приоткрывает всего на дюйм.

На него холодно смотрит Джуди. Люк видит один ее глаз, увеличенный стеклом очков.

— Звонили из морга. Только что доставили труп. Джо хочет, чтобы ты позвонил патологоанатому.

— Время позднее. Скажи Джо, что сейчас нет смысла звонить патологоанатому. Можно подождать до утра.

Медсестра складывает руки на груди:

— А еще Джо просил меня узнать насчет арестованной. Ты закончил осмотр? Ее можно увезти или нет?

«Это испытание», — думает Люк. Он всегда считал себя честным человеком, но пока не может отпустить женщину:

— Нет, пока он не может ее забрать.

Джуди смотрит на него так, словно хочет пронзить его взглядом насквозь.

— Почему? На ней же ни царапинки.

Люк лжет, почти не задумываясь:

— Она перевозбудилась. Пришлось ввести успокоительное. Нужно убедиться, что у нее не будет побочной реакции на препарат.

Медсестра вздыхает. Громко, нарочито. Она словно бы знает — не догадывается, а знает, что Люк делает что-то мерзкое, отвратительное с бесчувственным телом девушки.

— Оставь меня одного, Джуди. Скажи Джо, что я ему позвоню, когда она придет в себя.

Люк захлопывает дверь перед носом медсестры.

Ланни рассеянно водит горящим кончиком сигареты по пеплу на дне судна, она намеренно не встречается взглядом с Люком.

— Джонатан здесь, — говорит она. — Теперь вам нет нужды верить мне на слово. — Она стряхивает пепел в судно и кивком указывает на дверь: — Ступайте в морг. Посмотрите сами.

Люк смущенно ерзает на табурете:

— Значит, в морг привезли мертвеца. А это доказывает, что сегодня вы действительно убили человека.

— Нет, дело не только в этом. Сейчас я вам покажу, — говорит женщина и закатывает рукав больничного халата.

На внутренней стороне ее предплечья темнеет какой-то рисунок. Люк наклоняется, приглядывается и видит примитивную татуировку, сделанную черной тушью. Очертания геральдического щита, а внутри — фигурка рептилии.

— У Джонатана в этом месте вы увидите…

— Такую же татуировку?

— Нет, — отвечает женщина и проводит по татуировке большим пальцем. — Но она такого же размера и была сделана одним и тем же человеком, чтобы выглядело похоже, будто нарисовано иглой и тушью. Собственно, так и было. У Джонатана изображены две кометы. Одна кружится около другой, и у обеих длинные хвосты.

— Что это означает? Что означают эти кометы? — спрашивает Люк.

— Будь я проклята, если знаю, — отвечает женщина, одергивает рукав и поправляет одеяло. — Если мне не верите, просто сходите и посмотрите на Джонатана, а потом мне скажете.

Люк Финдли застегивает ремни на запястьях женщины. Ремнями в больнице пользуются редко, только когда пациенты особо буйные. Затем Люк встает с табурета. Он выходит за дверь и оглядывается по сторонам — не видит ли кто-нибудь, как он уходит. В больнице по-прежнему темно и тихо. Лишь вдалеке, в круге света, где находится сестринский пост, что-то едва заметно движется. Ботинки Люка поскрипывают. Он шагает по чисто вымытому линолеумному полу и быстро спускается вниз по лестнице. Затем он устремляется на север по подземному коридору, ведущему к моргу.

Его нервы на пределе. Если кто-то остановит его и спросит, почему он ушел из приемного отделения, зачем идет в морг, он просто скажет… Он не знает, что скажет. Люк никогда не умел врать. Он считает себя честным человеком, хотя это и не приносит ему особых радостей. Но, несмотря на свою честность и страх быть застигнутым, он все же согласился на дикое предложение арестованной женщины, потому что ему ужасно любопытно посмотреть, действительно ли в морг доставили мертвое тело самого красивого мужчины на свете, и каков же он собой — этот самый красивый мужчина.