Уплотнение границ - [18]

. Доля беспартийных и крестьян была среди них выше (соответственно 90 и 80 %), но принцип отбора уроженцев других территорий соблюдался, так как среди них не было ни одного украинца. В Одесской губернии служило несколько евреев и белорусов, но за их исключением почти все пограничники, служившие на рубежах этой республики, были родом из трех губерний РСФСР. Как и в Псковском и Кингисеппском отрядах, все они были грамотными, несмотря на преобладание крестьян. На местах, однако, власти часто жаловались на неспособность пограничников правильно понять документы, поступающие от местного населения. Дело в том, что в рамках проводимой с 1923 года политики коренизации, коснувшейся прежде всего периферий, использование двух, а то и трех языков было нормой, что осложняло работу пограничников, подавляющее большинство которых были русскими и не владели местными языками. В Белоруссии в администрации использовалось четыре языка: русский, белорусский, польский и идиш. Если судить по архивам, с 1924 года все большее место занимал белорусский, и пограничным частям было рекомендовано обзавестись литературой на этом языке и на польском, чтобы способствовать их изучению[135].

Как в 1925-м, так и в 1931 году при реорганизации пограничной службы отчетливо проявилось стремление усилить влияние партии. Начиная с 1925 года здесь наблюдался рост числа комсомольских и партийных ячеек. В 1931 году в Главном управлении пограничной охраны и войск ОГПУ насчитывалось 15 тысяч членов партии и столько же комсомольцев (мы не знаем при этом, сколько из них служили на границе). За более поздний период есть более точные данные, которые свидетельствуют о заметном росте числа членов этих организаций. Так, в феврале 1936 года проверку партбилетов успешно прошли 19 060 человек (в том числе 14 631 член и 4429 кандидатов), в то время как 1275 человек были исключены из рядов партии (762 члена и 513 кандидатов)[136]. Дискуссии касались также принципов организации партийного присутствия. Вначале выбор был сделан в пользу горизонтальной структуры, предполагавшей, что парторганизации погранотрядов подчиняются местным органам партии[137] и направляют в состав райкомов как минимум одного представителя от пограничников[138]. Однако в 1931 году, ссылаясь на специфику пограничной службы, Ягода выступил за вертикальную организацию. Он предложил распространить на пограничников используемую в Красной армии систему, построенную на уровне военных округов и обособленную от местных парторганов[139]. По его словам, этот принцип уже использовался в УССР, БССР и на Дальнем Востоке, где отбор кандидатов и процедура исключения из партийных рядов осуществлялись комиссиями, сформированными коммунистами-пограничниками. К тому же согласно этому принципу была организована и политработа, проводимая политотделами ГУПО. Новое положение, подписанное 18 октября 1931 года, отчасти учитывало предложения Ягоды, но принцип обособления пограничных парторганизаций не был полностью реализован, и пограничники продолжали отправлять своих представителей в местные комитеты партии[140]. Как мы видели, контакты с населением также носили организованные, институционализированные формы в рамках системы шефства, предполагавшей политические и культурные связи между крестьянами и пограничниками.

Начиная с 1927 года и особенно на протяжении следующего десятилетия число советских пограничников регулярно росло[141]. Так, в сентябре 1930 года Ягода добился выделения дополнительных 2,5 тысяч человек для охраны украинской и белорусской границ[142]. За этим стояли причины полицейского характера: как упоминалось в записке от 3 мая 1930 года, пограничники вместе с особыми войсками ОГПУ участвовали в раскулачивании и борьбе с бандитизмом в погранрайонах[143]. В марте 1932 года увеличение численности пограничной охраны было поддержано Генштабом РККА и включено в мобилизационный план[144]. Набранные таким образом дополнительные 13,5 тысячи пограничников были распределены среди погранотрядов Украинского, Белорусского и Ленинградского военных округов. Одновременно перед лицом японской угрозы приоритетной с военной точки зрения стала чрезвычайно протяженная дальневосточная граница. В 1935 году она казалась еще недостаточно защищенной, особенно на озерах, реках и морском побережье. В 1936 году число пограничников здесь вдвое превзошло дореволюционные показатели. Но самый заметный рост был достигнут в 1937–1941 годах, после того как в июле 1937 года Комитет обороны при СНК СССР принял постановление об отправке на границы Дальнего Востока, Ленинградской области и Карельской АО ССР дополнительных 7525 пограничников и 3454 лошадей[145]. В 1938 году общая численность погранохраны превысила 110 тысяч человек[146]. В 1941 году, накануне войны, на западных рубежах служили 70 тысяч бойцов; напомним, что в начале 1925 года их число здесь не превышало 9300.

Впрочем, больше, чем количество пограничников, руководителей погранслужбы и ОГПУ – НКВД волновал такой показатель, как «плотность», то есть число бойцов и лошадей на версту или километр границы. Этот показатель использовался еще в дореволюционный период, а в последующие годы его охотно применяли как в СССР, так и в соседней Польше. Но советские расчеты отличало такое свойство, как перформативность. В 1925 году были произведены тщательные подсчеты по каждому участку, с тем чтобы определить плотность охраны границы от Эстонии до Румынии (2875 км). Полученный средний показатель (3,2 человека на 1 км и 1,1 человека при сменном наряде) было решено довести до 4 человек на 1 км (1,3 человека при сменном наряде)