Упавшие как-то раз - [12]

«Певичка орала как оглашенная. Будь у меня помидор или кочан гнилой капусты — непременно запустил бы им в эту бездарщину! — Клякса. — Ужин при свечах был просто великолепен. — Клякса. — Месье Стайл засматривался на мою хозяйку. Чувствую, прилипнет он к ней, как банный лист».

Дальше я читать не стала. До того муторно! Отвернула страницы, как они лежали изначально, — не хватало еще, чтобы хвостатый обормот что-нибудь заподозрил. А он заподозрит, ох, заподозрит! Нюх у него отменный, да и мнительности не занимать. Впрочем, от последствий подобного рода есть одно надежное средство под названием парфюм. Пошарив на полках, я нашла, что искала: стойкие цветочные ароматы способны охладить пыл любого сыщика, а уж флакончик «теткиных зловоний», как Арчи часто именовал духи своей родственницы, в таком деле просто незаменим. И хоть я ни разу не встречалась с его теткой, охотно отправила бы ей с посыльным пару коробок конфет.

Благо, никто не застал меня за сим предосудительным занятием, и, когда я покончила с распылением духов, радостный настрой у меня прямо-таки зашкаливал. Наверное, точно так же чувствует себя преступник, которому удалось замести следы.

До ужина я проболталась в оранжерее, где личный садовник Арчи выращивал редкие виды растений. Диковинные даже для наших краев деревца поражали гладкостью стволов и необычайной формой листьев, а огромные розовые и голубые бутоны, таившие в себе нежность южных ночей, вот-вот должны были явить миру свою девственную красоту. Я пообещала себе, что ни в коем случае не пропущу время их раскрытия. Но тут, как назло, в оранжерею собственной персоной явился Арчи и, невзирая на отчаянные сопротивления с моей стороны, вывел меня на лестничную площадку.

— Что-то срочное? — спросила я, пылая праведным гневом.

— Блюда готовы, — сквозь зубы процедил тот.

— Блюда могут и потерпеть, — подражая ему, ответила я.

— А еще у нас непрошеный посетитель, — добавил Арчи, как будто посетитель, по сравнению с остывающими яствами, нечто второстепенное и несущественное.

В трапезной зале, за уставленным канделябрами столом без конца и края, восседал субъект во всех отношениях примечательный: одетый в черное с ног до головы, он не шелохнулся при нашем появлении и даже не глянул в нашу сторону. Арчи властно усадил меня в глубокое кресло, и не исключено, что эпохой ранее это кресло принадлежало какому-нибудь непобедимому рыцарю. Располагалось оно во главе стола, и его резная спинка была прямо-таки испещрена всевозможными узорами. Передо мной словно воскресли былые времена: вот доблестный паладин в латах и шлеме вынимает из ножен свой меч, осматривает его и — р-раз! — меч со свистом рассекает воздух. Товарищи пьют вино и смеются. Они вернулись после кровопролитной сечи, их ждет благодарность государя и торжественные песни бардов… Но что-то я замечталась. Арчи с черным господином совещались, то и дело поглядывая на меня, первый — по-лисьи, а второй… Когда он обратил ко мне свой бесцветный лик, меня обдало замогильным холодом. Нежить! Так вот каких гостей привечает «его вспыльчивая светлость»! И о чем они говорят? Неужто обо мне? Попытки вникнуть в их беседу ни к чему не привели: она велась на языке, мне неведомом. Голоса звучали глухо, а иногда пропадали вовсе. И неотрывно следили за мною черные глазницы то ли призрака, то ли демона.

Арчи, к чьей жестикуляции я уже привыкла, вел себя на редкость смирно и держал речь, как подобает истинному дипломату, о чем свидетельствовали его интонация и строгое выражение лица.

— Поймите же, она не готова! — услыхала я, подивившись, отчего это он перешел на язык Мериламии. — Дайте нам отсрочку хотя бы до середины чарония[2].

— Время на исходе, — прошелестел безротый призрак. — Если ослушаетесь, на вас обрушатся беды, одна горше другой. Жюли Лакруа должна съехать отсюда завтра же. Иначе вам несдобровать.

Я не преувеличу, если скажу, что страшно разозлилась. Похоже, слово призрака — закон, а еще похоже, что он всемогущ, раз предрекает несчастья. А то, может статься, он просто колдун или пройдоха какой. Арчи предостерегал меня против них, когда я только-только поселилась в его хоромах.

— Вы мне не указ! — со своего места выкрикнула я и, придя в ужас от собственной дерзости, зажала рот рукой.

Призрак по натуре был довольно вспыльчив и заводился, можно сказать, с полуоборота. Не думаю, чтобы его собратья пребывали от этого в восторге. Он вскочил, точно его ужалила призрачная оса, и его длинное черное одеяние заколыхалось в полумраке залы. Засуетились, затрепетали на свечах языки пламени; где-то хлопнула форточка. Да, в тот миг он был воистину грозен, но меня сковало каменное бесчувствие. Мы, французы, народ привычный; нас спецэффектами не проймешь. Растерявшись поначалу, я быстро взяла себя в руки: раз нездешняя, чего мне опасаться?

— Не позавидую тому, кто вздумает прекословить мне, Теневому сенешалю, — сурово проговорил он, сверкнув на меня чернотою из-под капюшона, и, взмыв к потолку в своем развевающемся балахоне, вихрем вылетел в окно.

Арчи устало опустился на стул.

— Ну и влипли мы с тобой, — обреченно сказал он. — Знаешь, кто такой Теневой сенешаль?