Упасть в облака - [2]

Расстроенная, она пошла будить дочь, которая в каникулы частенько чуть ли не до утра залипала в планшете, а потом до обеда не могла встать. Но вместо подъема Машка затащила маму в свою кровать, и они час или два смотрели обрывки каких-то фильмов, переключая программы на телевизоре, хохотали над роликами в ютубе и лайкали фотки знакомых, а потом, проголодавшись, взлохмаченные и полуголые, пошли на кухню с намерением срочно испечь капкейки – по сути, обычные кексики, но в модных кремовых шапочках.

Вера видела, как горели Машины глаза и как ей хотелось чем-то поделиться, но она не решалась. Ничего, мудрая мама не торопит, она лишь дает понять, что всегда рядом, в любое время готова выслушать и принять. Вера понимала, что по большому счету все, что могла, за предыдущие четырнадцать лет она уже вложила в дочь, теперь остается только дружить с ней, иначе никогда не узнаешь, что творится у нее в душе на самом деле.

Вдруг Маша вспомнила, что ей пора собираться. Наклонив голову, она начала трясти своей гривой, полыхающей огненным нимбом на ярком солнечном свете, чтобы избавиться от сахарной пудры, просыпавшейся ей на макушку с верхней полки. Пыльно-сладкое облако медленно оседало на все поверхности.

– Ну зачем ты это делаешь на кухне? – с ласковым укором произнесла Вера. – Иди в ванную.

– Как раз затем, чтобы ты меня пустила туда первой, – Маша весело чмокнула маму в щеку и упорхнула, оставляя ее в одиночестве доделывать начатое.

– Нахаленок, – усмехнулась Вера и крикнула ей вдогонку: – Пускаю только потому, что мы почти закончили!

– Ага, спасибо! Я только фен возьму, – донеслось из комнаты.

Через минуту Маша забежала к Вере и передала ей телефон, шепча:

– Бабушка звонит, – и поскорее скрылась в ванной, мол, разбирайся сама.

– Вера! Маша мне сказала, что вы еще не умылись! – донеслось из трубки. – Уже почти час дня! Вы с ума сошли!

– И что? – Вера тяжело вздохнула, не желая втягиваться в перепалку.

– Как что? Девочку надо приучать к порядку с детства!

– Хорошо, будем приучать…

– Иначе из нее не получится хорошая жена и мать.

– …хорошая жена и мать, – зачем-то повторила Вера, и, зажав телефон между плечом и ухом, продолжила прибираться на кухне: похоже, нотации надолго.

– Что?! Ты хочешь сказать, что я не хорошая жена и мать? Ты звонишь мне, чтобы меня оскорбить?!

– Мам, тебе что-то послышалось. Я ничего не говорила. И вообще, это ты звонишь. Что ты хотела?

– Я уже не помню! Потому что нельзя так с матерью разговаривать!

– Согласна, – как можно дружелюбнее произнесла Вера, стараясь свести все к шутке: – я тоже мать, и со мной тоже так нельзя разговаривать.

– Ты невыносима! – раздалось в телефоне.

– Я знаю, мам, – вздохнула Вера. – Тебе просто скучно? Ты хочешь поговорить? Я тебя слушаю.

– С чего это мне скучно?

– Ну… ты ведь теперь одна живешь.

– Что это я одна? У меня, между прочим, муж есть.

– Конечно, есть. Никто не спорит. Но… когда он последний раз был дома? – осторожно спросила Вера.

– О чем это ты? Ты же знаешь, что он ухаживает за своей матерью.

– Мама, не хочу тебя расстраивать, но… тебе не кажется, что он не ухаживает за ней… а переехал к ней?

Повисла пауза.

– Нет, Вера, ты не права. Мы с ним каждый день созваниваемся. Он без меня совершенно не может! Просто у него мать больна.

– Она болела полторы недели в мае. А уже середина июля… И она давно огородничает у себя на даче… а папа живет один в ее квартире.

В трубке что-то невнятно крякнуло и захлюпало.

– Мам? Мама. Ты плачешь?

– С чего бы это?

– Ты не догадывалась, да? Прости, я не хотела тебя расстроить!

– Что же я, по-вашему, совсем что ли дура уже? А ты не суй свой нос, куда не просят. Мы сами разберемся. Ты все неправильно понимаешь!

– Хорошо-хорошо, извини еще раз. Ты, вообще, что звонила-то? – Вера присела на табурет и взяла телефон в руку, вращая затёкшим плечом.

– Что я звонила? Не знаю, что я звонила! А… вот! Хотела узнать, когда вы ко мне придете?

– Мам, мы же у тебя были на той неделе.

– Разве?

– Да. Я сегодня иду на день рождения к сыну подруги.

– Это Наташкиному уже год, что ли?

– Да, – Вера встала и продолжила наводить порядок одной рукой, свободной от телефона.

– Может, Маша забежит?

– Это вряд ли. Они с девчонками в кино собираются.

– Они не могут в кино в другой день сходить?

– Нет, не могут. Сейчас лето, они еле-еле собрались вместе между разъездами. Кроме того, у них целый девичник – они потом ночуют на даче у одноклассницы, ее папа на микроавтобусе отвезет их туда и завтра вечером обратно.

– Ну, ладно. А то я блины затеяла, может, отец зайдет.

– Может… – Вера поняла, что доказывать что-то матери бесполезно, впрочем, как и всегда.

– А на неделе не зайдете?..

– Мам, я работаю. И послезавтра прилетит Андрей, всего на несколько дней. Мы с Машей хотим провести время с ним.

– Ну, ясно…

«Тебе всегда все ясно», – грустно подумала Вера, но вслух только вежливо попрощалась и первым делом посмотрела, не пришло ли сообщение от мужа. Не пришло…

Машка плескалась в ванной, напевая что-то ритмичное. «Какое счастье, что мне с ней удалось выстроить совсем другие отношения». Да, это давалось нелегко: приходилось все время себя сдерживать, контролировать свои реакции, чтобы случайно не осудить, не обидеть. Но оно того стоило: не только дочь не боялась открыться Вере, но и подруги, клиентки, соседи, родственники – казалось, она могла войти в положение любого и понять каждого.