Уотсоны - [15]

— Фу-ты ну-ты, — весьма язвительно заметил он. — Его милость лорд Осборн изволили пожаловать? С чего вдруг такая честь? Четырнадцать лет здесь живу, а не припомню, чтобы Осборны являлись ко мне в Стэнтон. Видно, Том Мазгрейв его подбил — одно слово, повеса!.. Ну, ответного визита я сделать не могу, да и мог бы — не стал .

Тому, же Мазгрейву ведено было при следующей встрече передать Осборнам извинения мистера Уотсона —пожалуй, излишние, ввиду известного всем нездоровья последнего.

После этого неделю или полторы сестры провели в никем и ничем не нарушаемой безмятежности, и их взаимная привязанность росла тем более, чем лучше они друг друга узнавали. Первой ласточкой, предвестившей конец этой идиллии, явилось письмо из Кройдона. В письме сообщалось о скором возвращении Маргарет, а с нею вместе прибывали и мистер и миссис Роберт Уотсон. Супруги решили самолично доставить Маргарет домой, погостить пару дней и заодно познакомиться с Эммой. Жизнь в Стэнтоне заметно переменилась. Предстоящая встреча целиком занимала мысли обеих сестер и отчасти время одной из них: как-никак, Джейн Уотсон была дамой избалованной, и готовиться к ее приезду следовало основательно; а поскольку в хозяйственном усердии Элизабет всегда было больше благих намерений, нежели порядка, то все ее домашние хлопоты неизменно перерастали в суматоху и беготню.

Что же касается Эммы, то ей, после четырнадцатилетней разлуки, все ее братья и сестры казались в равной степени чужими, и от одного этого она уже испытывала известную неловкость; однако в ожидании Маргарет к этой вполне объяснимой неловкости примешивались и другие чувства. В свете всего услышанного от старшей сестры Эмма страшилась скорой встречи; ей чудилось, что с прибытием родни закончится и все то хорошее, чего она могла ждать от Стэнтона.

Роберт Уотсон служил в Кройдоне поверенным и был вполне собой доволен: во-первых, потому, что преуспевал в своем деле; во-вторых, потому, что ему удалось жениться на единственной дочери адвоката, в конторе которого он служил, получив за нею ни много ни мало шесть тысяч фунтов. Миссис Роберт была не менее супруга довольна этими шестью тысячами, а также превосходным домом в Кройдоне, уже перешедшим в ее владение, изысканными приемами, которые устраивала она в этом доме, и не в последнюю очередь своими модными нарядами. Наружность ее, впрочем, не представляла ничего особенного, а все поведение говорило об изрядном тщеславии и самонадеянности.

Маргарет, напротив, была недурна собой, ей скорее недоставало выразительности, нежели привлекательности. Ее изящное сложение миловидные черты наверняка производили бы приятное впечатление, если бы не постоянное выражение недовольства и озабоченности на ее лице. При встрече с Эммой, которую она не видела много лет — как и всегда с новыми людьми, — Маргарет была сама нежность и умиление, а ее голос медлительно-тягуч, вкупе с ласковой улыбкой на устах — эта манера использовалась ею всякий раз, когда она желала кому-то понравиться. И сейчас радость Маргарет по поводу свидания «со своей дорогой сестренкой» была столь велика, что на каждое слово у нее уходило не менее минуты.

— Я знаю, мы станем лучшими подругами, — протянула она с большим чувством, подсаживаясь к Эмме в гостиной. Эмма так и не смогла придумать, что ответить на сие заявление, тем более что ответить в той же манере она бы при всем желании не сумела.

Миссис Роберт Уотсон разглядывала Эмму с откровенным любопытством и не менее откровенным состраданием, а ее мысли явно крутились вокруг утраченного тетушкиного наследства; насколько же лучше, всем своим видом словно говорила она, быть дочерью процветающего адвоката из Кройдона, нежели племянницей сумасбродной дамы, вздумавшей на старости лет броситься в объятия ирландского капитана.

Роберт, как подобает старшему брату, притом — человеку солидному, был рассеянно-благодушен, однако расчеты с форейтором — включая обсуждение возмутительно возросших цен на почтовые услуги вообще и одной сомнительной полукроны в частности — явно занимали его более, нежели встреча с сестрой; вдобавок эта самая сестра как раз недавно лишилась надежд на наследство и вряд ли теперь имела шанс когда-либо прибегнуть к помощи поверенного.

— Дорога ваша содержится из рук вон плохо, — объявил он Элизабет. — Даже хуже, чем прежде! Живи я тут поблизости, ей-богу, давно бы уже положил этому конец. Кто у вас сейчас досматривает за этим?

Элизабет же перво-наперво справилась о своей маленькой племяннице, к которой была нежно привязана; она искренне жалела, что малышка осталась в Кройдоне.

— Добрая ты душа, — отвечала миссис Уотсон, — Однако, доложу я тебе, оставить Августу в Кройдоне было не так-то просто. Пришлось сказать ей, что мы только ненадолго в церковь и тут же вернемся. Но взять ее с собой — без няни мы никак не могли, как ты догадываешься. Я всегда говорю: за ребенком постоянно должен быть хороший уход.

— Милая малютка! — с воодушевлением проговорила Маргарет. — Разлука с ней надрывает мне сердце!

— Тогда что же ты так спешила с нею разлучиться?! — воскликнула миссис Роберт. — Ах ты, негодница! Не я ли всю дорогу тебе за это пеняла? Слыханное ли дело — побыла всего ничего и уже домой захотела! А мы всегда так рады гостям из Стэнтона — приезжайте, живите у нас хоть по нескольку месяцев. Ну что ж, — на этом месте она лукаво улыбнулась, — видно, этой осенью Кройдон оказался для тебя недостаточно хорош.