Уот Тайлер - [8]

— О, со временем ты привыкнешь.

— Никогда! Я никогда не буду в состоянии свыкнуться с ним. Впрочем, он не смеет входить в деревню, и потому, по всей вероятности, я никогда больше не встречусь с ним.

Уот Тайлер ничего не ответил на это замечание, и они молча пошли дальше.

А мысль об Эдите не покидала Беглого тем временем, как он направлялся к своей шайке.

«Очаровательное создание! — говорил он себе мысленно. — Я непременно попрошу ее отца, чтобы он выдал ее за меня замуж. Он не может отказать. Ее же согласие необязательно».

Глава IV ПРИНЦЕССА УЭЛЬСКАЯ У НАСТОЯТЕЛЬНИЦЫ

Иоанна, дочь Эдуарда Вудстока, вдова Черного Принца и мать Ричарда II, считавшаяся в свое время одною из первых красавиц в королевстве, все еще была замечательно хороша собой.

От первого мужа, сэра Джона Голланда, получившего по праву своей жены титул эрла Кента и лорда Уэк Лайдельского, она имела двух сыновей. Старший по смерти отца унаследовал его титул, младший же назывался просто сэром Джоном Голландом. Оба они отличались гордым, тщеславным нравом и были в большой милости у молодого короля.

Принцесса Иоанна потеряла своего знаменитого супруга еще при жизни его отца, короля Эдуарда III, ей не пришлось царствовать. Она горячо любила своего сына Ричарда и непрестанно молилась, чтобы он сделался таким же славным воином, каким был его отец. Она боялась Джона Гонта, подозревая, что он замышляет свергнуть с престола ее сына, хотя имела столько же основания опасаться пагубного влияния двух старших своих сыновей на молодого короля, т. е. на их сводного брата. Однако, ослепленная материнской любовью, она не замечала их недостатков.

Принцесса не оставалась в неведении насчет всеобщего недовольства, вызванного среди простого народа подушным налогом, но она вовсе не опасалась каких-либо важных последствий, а тем менее допускала возможность восстания.

Нынешнее свое паломничество к мощам св. Фомы Бекета она предприняла по приглашению архиепископа кентерберийского. В этом путешествии ее сопровождали: придворные леди, все особы из знатных фамилий и красавицы, а также многочисленная и блестящая свита баронов и рыцарей, во главе которых ехал ее красивый и надменный сын, сэр Джон Голланд. При ней находились еще ее духовник, медик, милостынник, эсквайры, оруженосцы, йомены и грумы — все в королевских ливреях. Шествие замыкали два йомена-пристава, два грума, два пажа и отряд вооруженных ратников.

Хотя принцесса Уэльская уже не была той несравненной прелестницей, которая, будучи вдовствующей графиней Кент, пленила красу английского рыцарства, храброго Эдуарда английского, принца уэльского и аквитанского, тем не менее это все еще была, как мы видели, очень миловидная женщина, с большим достоинством манер. Ее сложение было восхитительно изящно; а черные волосы, заплетенные толстыми косами и положенные пучками по обеим сторонам лица, резко выделяли ее тонкие черты. На голове она носила род сетки, украшенной драгоценными камнями, с которой спускалась длинная вуаль.

Сатиновое платье плотно охватывало ее стан, обрисовывая стройную фигуру, и было достаточно длинно, чтобы закрывать ноги. Ее накидка была заткана золотом, а пояс, свободно брошенный на бедра, был изукрашен драгоценными камнями. С него спускался жипсьер — малиновый бархатный кошелек, снабженный кисточками из золотых шнурков. Нечего и говорить, что она была снабжена четками.

Чапрак ее верхового коня был из голубого бархата, весь расшитый золотом и серебром, с королевскими приметами — с белым оленем, в короне и на цепи, с солнцем, выходящим из-за туч, и с planta genista[9].

Вот почему принцесса Уэльская в своем дорогом наряде совершенно затмевала сопровождавших ее придворных дам. А они считались украшением двора, отличались знатной красотой и были богато одеты. В ее присутствии они стушевывались, словно звезды перед царицей ночи.

Сэр Джон Голланд обладал высокой, стройной фигурой, выгодно оттененной богатым нарядом, но выражение гордости и строптивости портило его красивые черты лица. Он ехал на великолепном горячем андалузском жеребце, подаренном ему герцогом Ланкастером; и нетерпеливые движения пылкого животного соответствовали его надменной осанке.

На нем был затканный золотом и серебром светло-голубой камзол, плотно обхватывавший его стан, но со свободными разрезными рукавами. Короткий обоюдоострый меч висел у его бедра, а к поясу был прикреплен жипсьер. Он носил двуцветные, белые с голубым, штаны и краковы — красные сафьянные сапоги с огромными остроконечными носками, подвязанные у колен золотыми цепочками, что исключало использование стремян. Шпоры были из чистого золота. Его темно-каштановые волосы, подстриженные на лбу ровной каемкой, ниспадали по сторонам длинными прядями. На голове у него была голубая бархатная шапочка, отороченная дорогим мехом и украшенная страусовым пером, которое спускалось через голову и было пристегнуто брильянтовой запонкой.

Мы умышленно остановились на столь подробном описании богатого наряда молодого сводного брата короля с целью дать понятие о той роскоши, которая царила в то время при дворе.