Уолдо, Неприятная профессия Джонатана Хога и другие истории - [3]

Ожил аудиокоммуникатор на столе у Глисона:

— Главный инженер Стивенс, ответьте. Главный инженер Стивенс, ответьте.

Глисон нажал кнопку:

— Здесь. Говорите.

— Поступила шифровка нашим кодом. Даю перевод: «Потерпел аварию в четырех милях к северу от Цинциннати. Добираться ли дальше в Небраску или приволочь вы-знаете-что из собственной таратайки?» Конец сообщения. Подписано: «Мак».

— Передайте, чтобы возвращался. Но на своих двоих! — свирепо рявкнул Стивенс.

— Вас понял, сэр.

Аппарат отключился.

— Это от вашего зама? — спросил Глисон.

— Да. Пожалуй, это была последняя капля, шеф. Мне ждать и ковыряться с этой аварией или все же попытать счастья насчет Уолдо?

— Попытайте счастья.

— Хорошо. Если не дождетесь вестей, просто вышлите выходное пособие в гостиницу «Долина пальм» в Майами. Я буду четвертый нищий справа.

Глисон позволил себе горестную усмешку:

— Если уж и вы не справитесь, я буду пятый. Удачи.

— До скорого.

Стивенс удалился, и только тут впервые раскрыл рот главный инженер по городским поставкам Страйбел:

— Если пойдут аварии по городским энергоприемникам, ты ведь знаешь, где я окажусь?

— Где? Шестым нищим справа?

— Вряд ли. Я буду висельник номер один. Меня просто линчуют.

— Но энергоподача в города от аварий застрахована. У вас там полно предохранителей и параллельных линий.

— Примерно так же застрахованы и декальбы. Ни больше ни меньше. А представьте себе седьмой подземный этаж Питтсбурга, когда там вырубится освещение. Впрочем, лучше не представляйте.

* * *

Доктор Граймс протиснулся сквозь верхний люк своего подземного дома, глянул на оповеститель и убедился, что в его отсутствие в дом забрался гость. Кто-то из очень хороших знакомых, поскольку знает код замка, отметил доктор с некоторым оживлением, загромыхал вниз по лестнице, стараясь легче ступать на больную ногу, и вошел к себе в приемную.

— Док, привет!

Когда дверь распахнулась, Джеймс Стивенс встал с кресла и двинулся навстречу хозяину.

— Здоров, Джеймс. Налей себе чего-нибудь. Ах, уже налил? Ну тогда налей мне.

— Есть такое дело.

Пока гость справлялся с поручением, Граймс избавился от своего допотопного пальто до пят и швырнул его в сторону вешалки. Пальто тяжко бухнулось на пол, куда более тяжко, чем можно было ожидать по внешнему виду, несмотря на солидные размеры. И глухо лязгнуло.

А Граймс, согнувшись в три погибели, взялся снимать объемистые штаны, такие же увесистые, как и пальто. Под ними оказалось обычное иссиня-черное рабочее трико. Этот стиль ему совсем не подходил. Существу, не искушенному в человеческой культуре одежды, скажем гипотетическому жителю Антареса, этот стиль мог показаться вульгарным или даже безобразным. В этом трико доктор походил на старого жирного жука-навозника.

Джеймс Стивенс оставил без внимания трико, но на сброшенную одежду глянул с неодобрением.

— Все еще таскаете эти дурацкие доспехи, — не удержался он от комментария.

— А как же!

— Док, не доведет вас до добра эта хренация. Только здоровье себе портите.

— Без нее быстрей испорчу.

— Не надо. Я только в лаборатории доспехи ношу, а больше нигде. И как видите, на здоровье не жалуюсь.

— И зря.

Граймс подошел к табуретке, на которую пересел Стивенс, и скомандовал:

— А ну ногу на ногу!

И чуть только Стивенс исполнил приказ, ребром ладони резко ткнул гостя под коленную чашечку. Сработало еле-еле.

— Паршиво, — отметил Граймс, оттянул гостю веко и глянул на глазное яблоко. Покачал головой и изрек: — Дрянь дело.

Стивенс досадливо отстранился:

— Со мной все тип-топ. И речь не обо мне, а о вас.

— Это в каком же смысле?

— А в таком. Холера вас забери, док, вы же репутацию теряете. Послушали бы, что о вас болтают.

Граймс кивнул:

— Слышал, и не раз. Мол, бедняга Гэс Граймс на старости лет маленько того. Зря волнуешься по этому поводу. Я всю жизнь как ходил не в ногу со всеми, так и хожу. А вот у тебя с коэффициентом усталости наверняка непорядок. Сколько тебе выводят?

— Понятия не имею. Здоров как бык.

— Как бык, говоришь? Да я тебя побью в двух раундах из трех.

Стивенс потер веки:

— Док, кончайте проезжаться на мой счет. Расклеился я, ваша правда. Сам знаю, но это от переутомления, а не от чего-нибудь.

— Уши вянут! Джеймс, ты приличный специалист по излучениям, физик…

— Не физик, а инженер.

— Ладно, пусть инженер. Но не медик. Пойми, нельзя год за годом поливать организм всеми видами излучения, как из бочки, и не поплатиться за это. Организм не рассчитан на такие процедуры.

— В лаборатории я ношу доспехи. Вы же в курсе.

— Слава богу. А вне лаборатории?

— Слушайте, док! Очень не хотелось бы затрагивать эту тему, но вы же несете чушь. Конечно, сейчас в воздухе повсюду рассеяна лучистая энергия, но совершенно безвредная. Специалисты по коллоидной химии…

— Обхихимия это калоидная, а не химия!

— Но вы же должны признать, что баланс организма — это предмет изучения коллоидной химии.

— Я ничего не должен признавать. Живые ткани построены на коллоидах, и я согласен, это так и есть. Но я уже сорок лет кряду твержу, что живые ткани нельзя подвергать разному облучению, вперед досконально не разобравшись в возможных последствиях. С точки зрения эволюции человеческий организм рассчитан на адаптацию только к естественному облучению со стороны Солнца, да и то к ослабленному за счет толстого ионизированного слоя в атмосфере, да и не так чтобы очень. А уж где такого слоя нет… Ты когда-нибудь видел, что такое солярно-рентгеновский рак?