Унтер Лёшка - [55]

Эх, чуть-чуть бы пораньше, – с досадой подумал Лёшка, перезаряжая пистолеты. – Стойте! Не лезьте туда! – только и успел он крикнуть, как двоих сунувшихся на лестницу солдат изрешетили сверху турецкие стрелки.

Весь первый этаж был за русскими, но что делать со вторым, Лёшка теперь не знал, без больших потерь эту лестницу было не взять, и он опять пожалел, что у него нет хотя бы пары гренад. Выскочив за дверь во двор и вырвав штык фузеи из убитого, он оглядел двор – есть длинная лестница! Около небольшого сарая стояла, как видно, используемая в хозяйственных нуждах широкая лестница, её длины вполне должно было хватить до бокового окна дома, и это сейчас был хоть какой-то шанс.

– Так, заряжайте пистолеты, и давайте штуки четыре мне! – скомандовал он своим егерям, а потом обратился к молоденькому прапорщику из гренадёр: – Ваше благородие, я сейчас по этой лестнице к тому боковому окошку поднимусь, что как раз на лестницу второго этажа смотрит. Ваши богатыри, как я только палить начну, пусть только не медлят и сразу же по лестнице дома вверх несутся. Думаю, у них будет пара секунд на это, пока тут турки меня прижучить захотят, ну а мои стрелки ваших ребят тоже поддержат.

Высокий и курносый прапорщик смотрел на Лёшку как на сумасшедшего.

– Вы это серьёзно, сержант? Да вас же там враз подстрелят! – покачал он ошарашено головой.

– А-а-а, – махнул Лёшка рукой и начал рассовывать перезаряженные пистолеты за пояс, – Бог не выдаст, свинья не съест! – и подмигнул офицеру.

Предприятие действительно было весьма рискованным, но другого выбора сейчас просто не было. Лишь бы все команды солдат сработали слаженно, как и договаривались.

«Ну, понеслось!» – подумал он про себя и резко свистнул.

В доме загалдели и заревели во всю мочь:

– Ура-а-а!

– Давай! – Лёшка махнул рукой, и, пока турки отбивали мнимый штурм русских на внутренней лестнице второго этажа, четверо егерей приставили к боковому окну переносную. А шестеро в это время стояли внизу, страхуя командира и держа под прицелом окно.

«Лишь бы кто-нибудь не выглянул, лишь бы не выглянул! – твердил Егоров про себя, стараясь прижаться к самой стене. Ну вот и створка окна, Алексей достал два пистолета из кобур и взвёл на них курки, потом взвёл все те, что были на поясе. – Не дай бог, зацеплю курок, и какой-нибудь самопроизвольно там сработает, без наследника ведь тогда останусь», – подумал он, и эта идиотская мысль почему-то показалась ему в этот момент очень смешной, что поделаешь – нервы!

Он резко поднялся и навскидку, вообще даже не целясь, пальнул разом из двух стволов в мелькающие в комнате фигуры. Затем, тут же выхватив очередную пару, разрядил их в туман из сгоревшего пороха, и ещё одну пару – уже в набегавшие к окну фигуры. Наверху раздались крики, а Лёшка летел по лестнице вниз, сдирая на перекладинах ладони. Бах! Бах! Бах! – хлопнули выстрелы прикрывающих его егерей, и он выпрыгнул с середины лесенки на камни двора, тут же уходя перекатом к стене, а затем уже по-собачьему, на четвереньках забегая за угол дома.

Хлоп! Хлоп! – раздались два выстрела сверху, и в то место, где он только что был, ударили разом две пули.

«Всё, он жив!» – с лица, по спине текли крупные капли пота. Лёшка сидел с широко открытыми глазами, прислонясь к перилам лестницы дома, и заполошно дышал, а вверху, на втором этаже дома, уже ревели гренадеры, прокладывая себе штыками дорогу из одной комнаты в другую. Через пять минут всё здание было в руках у русских, а основное подразделение штурмующих уже пробило себе дорогу на очередной уличной баррикаде, прорываясь вперёд к цитадели.

– Твой, сержант? – перед ним стоял недавний знакомый прапорщик и отряхивал пробитый пулями Лёшкин картуз.

– Мо-ой, – вздохнул тот, принимая свой покалеченный головной убор.

– Экий ты отважный и ловкий-то, – усмехнулся молодой офицер и протянул ему руку. – Алексей Бестужев из Черниговского полка!

– Алексей Егоров из Апшеронского! – ответил ему Алексей. Лицо прапорщика явно располагало к себе.

– Ого-о, тёзка, так ты из первой армия Румянцева! – протянул тот с удивлением. – То-то же, я смотрю, у вас всё лица какие-то мне не знакомые и погон вон жёлтый, не как у всех наших егерей, – и он кивнул на левое плечо Алексея.

– Ну да-а, – протянул Егоров в ответ – К вам вот под Бендеры на подмогу прислали, да мы так-то и сами сюда напросились, чтобы у себя там в безделье не сидеть. Не ожидал я, что у вас тут так жарко будет, небось, похлеще, чем даже под Кагулом.

– О-о, так ты там тоже был?! – заинтересованно воскликнул прапорщик. – Вот это дело так дело, вот это я понимаю, баталия! Двадцать тысяч против ста пятидесяти, и ведь побили осман! Шестьдесят знамён, триста пушек в трофеях, это ж надо! Ваш-то полк хоть захватил какое-нибудь знамя или орудие? – спросил он с улыбкой Лёшку.

Рядом с ними уже кучковались команды из егерей и гренадёр, а среди солдат уже слышались незлобивые шутки и взаимные подначивания. Егеря, устало перебрёхиваясь с соседями, занимались при этом привычным для них делом – проверкой и перезарядкой личного оружия.

– Ваше благородие, разрешите, – обратился к гренадёрскому прапорщику Карпыч, протягивая Лёшке его подобранные и уже заряженные пистолеты.