Уно - [17]

– Попроси Брамса, пусть он тебя покатает, – сказал Уно, – хотя странно, что ты до сих пор не налетался.

– Не надо, Конти, не проси меня, – покачал головой попугай. – Я однажды решил провернуть подобный номер, хотел выпендриться перед очередной невестой, и немного не рассчитал. Ты помнишь, Уно, у нас была такая старая, вредная и очень острая на язык сосна Сона?

Уно кивнул.

– Так вот, я в нее врезался так, что вот, видишь, до сих пор на клюве отметина, – Брамс тяжело вздохнул. – Эта Сосна зловредная, наверное до сих пор надо мною смеется. Знал бы ты, как она меня замучила, просто проходу не давала, весь лес начинал кататься от хохота при виде меня. Больше я таких подвигов не совершаю.

– Понятно, – усмехнулся Уно. – А я-то все думал, о чем это они все так долго судачили.

– А что они говорили? – встрепенулся Брамс.

– Ну-у-у…

– Нет уж, пожалуйста, скажи!

– Хорошо, если ты настаиваешь, – Уно задумался, вспоминая. – Ну, вот, что-то вроде этого: «Вы видели, видели, как этот попугай дурацкий в Сону влепился? Аж горы обрушились!»

– Все, хватит, – хмуро перебил Брамс. – Я всегда знал, что живу среди врагов.

– А мне очень нравится летать, – зевнул Конти, – так здорово! Ходить не надо, лапки не устают.

– Да, ты не плохо устроился, – проворчал попугай, оглядываясь по сторонам. – Ну, что, сейчас пойдем смотреть слитки или нет?

– Нет там никаких слитков, – сказал Уно, – это просто вода такого цвета, своеобразный вид фосфора.

– Ты уверен? – огорчился Брамс. – Ты точно в этом уверен?

– Да. Давай лучше подумаем о ночлеге, Конти совсем устал.

– Я, между прочим, тоже устал!

Уно осмотрелся. Вдалеке виднелась темная полоска леса, озерный берег зарос высокой упругой травой и цветущим кустарником.

– Будем устраиваться прямо здесь, – Уно бросил сумку на землю. – Трава мягкая, а для тебя, Брамс, вон куст с отличными крепкими ветками.

– Замечательно, – зевнул попугай, и вразвалочку поспешил к кусту. – Привет, зеленый, – сказал он, – не возражаешь, если я всхрапну на твоей ветке?

– Возражаю! – буркнул куст. – Ты нагадишь на листья и цветы не помнешь! У меня сейчас самое цветение, а тут ты со своими грязными лапами!

– Ах так?! – завопил Брамс. – Да как ты смеешь так разговаривать с почтенной птицей?! Я тебя сейчас с корнями выдерну! Уно, где ты там?! Уно, иди сюда, здесь наших бьют!

– Угомонись, пожалуйста, – Уно уже улегся в траву и полностью скрылся из вида за ее высокими темно-зелеными стеблями, которые в отблесках воды казались оранжевыми.

– Нет, ну ты слышал, что мне этот куст недоделанный сказал?! – не мог успокоиться попугай.

– Хотя бы с кустами ты мог бы не ругаться? – зевнул Уно. – Всё, всем спокойной ночи.

– Ах так?! Ах вот ты как?! Значит защищать ты меня не станешь?!

Ответом Брамсу был тихий храп.

Глава седьмая

Уно спал безо всяких сновидений и к утру проснулся от воплей Брамса, попугай с кем-то громко выяснял отношения. Открыв глаза, Уно приподнял голову и увидел, что Брамс лезет в драку все с тем же кустом, а Конти сидит рядом и увлеченно за всем наблюдая.

– В мире ничего не изменилось, – пробормотал Уно, поднимаясь на ноги.

Утро еще только-только начиналось. Озера уже не светились так сильно, как в темноте, теперь они больше напоминали воду, на которой танцуют солнечные блики, и в этом не было бы ничего странного, если бы в небе было солнце, но утро выдалось пасмурным и небо, затянутое серо-голубыми облаками, сердито хмурилось.

– Нет, ты повтори, что ты только что сказал! – разносились над безмятежной водой вопли Брамса. – Нет, ты повтори при свидетелях! У меня есть свидетель! Конти, вылези из травы, тебя не видно!

– Может, хватит? – зевая и потягиваясь, Уно подошел к ним. – Вы что, всю ночь ругались?

– А, Уно, хорошо, что ты пришел! Вот теперь тебе, кусточек, не поздоровится! Уно, дай ему в морду! Ну, дай, будь другом!

– Брамс, тебе никто никогда не говорил о том, что ты главная заноза во всем лесу?

– А ты откуда знаешь? – удивился попугай.

– Это мои собственные умозаключения. Не знаю, как вы, а я пойду искупаюсь.

– Я с тобой, – сказал Конти.

Оставив Брамса бесноваться в одиночестве, они побежали к Озеру. Раздевшись, Уно прыгнул в теплую, еще сонную утреннюю воду и поплыл, чувствуя, как под его ребрами раскрываются жабры. Сделав последний глоток воздуха легкими, Уно нырнул под воду и не торопясь поплыл, разглядывая дно. Плескавшийся у берега Конти увидел что Уно исчез и страшно перепугался.

– Брамс! – закричал он во всю силу своего маленького горла. – Брамс! Уно утонул!

– Что? – попугай в мгновение ока оказался рядом с лисенком, позабыв про свои распри с кустом. – Как утонул?

– Не знаю! – чуть не плакал лисенок. – Он плыл, плыл, а потом раз и утонул! Он до сих пор не всплывает!

– Будем спасать, – решительно сказал Брамс, взлетая в воздух. – Сейчас я его найду, не переживай.

Он принялся описывать круги над Озером, орлиным глазом всматриваясь в водную гладь.

– Вижу! – крикнул он. – Вижу тело Уно! Приступаю к спасению! Как там говорилось? А! «Хватай утопающего за волосы!» Сейчас ухватим!

Он опустился к самой воде и, бешено размахивая крыльями, вцепился лапами в Уно.

– Есть! – крикнул он. – Сейчас я его вытащу!