Университеты - [26]
Местный плебс не безнадёжен, и каким-то животным чутьём они понимают иногда…
– … слыхал?! – ворвался в его уши голос юнца, возбуждённо рассказывающего что-то своему товарищу, – Зарезал! Как цыплёнка!
Они поспешили дальше, а Его Светлость, пребывая в задумчивости, изволил направиться в свои апартаменты в мансарде.
– Как цыплёнка, – повторил он, поднимаясь по лестнице.
– Цыплёнка? Хорошо, месье Трюшо, – закивала домовладелица, – будет вам цыплёнок! Вы только пилюли пить не забывайте!
… а по улице побежали мальчишки, убирая знаки. Играючись!
– Не слишком ли сложно? – поинтересовался я, забрав у брата тетрадь с пометками и рисунками, которую и листаю лениво, не слишком вникая в детали, – Шахматная партия иной раз попроще бывает.
Мишка вместо ответа дёрнул плечом, забрался на диван с ногами, и соизволив ответить лишь после томительной паузы, устроившись наконец поудобней.
– Не слишком, – моргая воспалёнными глазами, глуховато сказал он, подкладывая под голову диванную подушку, – Копать будут на три версты вглубь и на пять вширь.
– Потом и говорю, што излишне сложно! Чем больше элементов имеет система, тем меньше её надёжность.
– Не тот случай, – ответил брат после тягучего зевка, – это разные… хм, механизмы. Каждый из них выполняет самую невинную функцию, и самый пристрастный следователь не найдёт ничего серьёзней мальчишеских шалостей и мелких пакостей, которые соседи устраивают друг другу. Причём не… хм, Его Самопровозглашённой Умалишённой Светлости.
– Допустим, – соглашаюсь нехотя, зная братов перфекционизм, – а следы в нужных направлениях?
– А… – отмашка рукой и снова зевота, – безличностные. Окурки папирос нужной марки, помада[21] британского производства и прочее. Грубо и нарочито.
– Хм…
– Шахматная стратегия, на несколько ходов, – Мишка зевнул, и встав решительно, кинул тетрадь в пустой камин и поджёг её, внимательно проследив, чтобы прогорел каждый листок.
– Дай угадаю… грубо и нарочито, чтобы в дипломатических кругах могли разводить руками и ссылаться на явную провокацию, а народ, тем не менее, нашёл бы повод для беспокойства и надавил на правительство?
– Всё-то ты понимаешь, – усмехнулся брат, разминая шею, – Дипломатические отношения не будут разорваны, но сторона, подготовившаяся к ситуации, получит… хм, возможности. Потом уже расследование и неприятности, которые, как я надеюсь, ударят по Великим Князьям и далее.
– А если не выйдут через них на англичан-подстрекателей?
– И это хорошо, – ответил он с усмешкой.
– Пожалуй. А этого… не жалко?
Дёрну щекой, Мишка долго молчал.
– Деградация личности, – ответил он наконец, – несколько лет… а так хоть в историю войдёт. Но знаешь? Даже будь всё иначе…
На душе стало тяжко, но переглянувшись с братом, я медленно кивнул, признавая его правоту. Сколько крови мы пролили, и сколько ещё прольём…
… и ни о чём не жалею!
Глава 11
Проснувшись от криков мальчишек-газетчиков за окном, Евгения Константиновна долго лежала в кровати, проникаясь парижской действительностью и наполняясь непреходящим счастьем. Никаких больше неврозов и бессонных ночей, и былой её покровитель, оставшийся в Петербурге, вызывал уже не страх, а ликующую, восхитительную первобытную ненависть! И недоумение…
… почему она так долго терпела? Ведь достаточно было просто переехать в другую страну, и страх, неизбывной занозой сидящий в душе, выброшен прочь. И пусть душевные раны ещё ноют, а шрамы от них останутся до конца жизни, но оказывается, нужно было просто сделать шаг!
Покровитель, ставший тираном и мучителем, остался в прошлом, и лет через несколько останется в памяти персонажем детской сказки, наравне с кикиморами, анчутками и прочей бесовщиной. Будет иногда вспоминаться былое в непогожие и несчастливые дни, собираясь из теней по углам неприятными жутиками, да и пожалуй – всё!
Нет больше липкого страха, и если она понимает мужчин, то скоро она прочитает о скоропостижной смерти верного Сына Отечества! Очень уж характерный прищур был у Егора, когда он слушал о былом покровителе. Будто целился…
– Бах! – сказал она одними губами, и рассмеялась, придя в самое чудесное расположение духа. Потягиваясь по-кошачьи всем своим красивым телом, женщина разыгралась, и начала совершенным образом мурчать и извиваться, не обращая внимания на задравшуюся ночную рубашку.
Пробудившись окончательно и расшалившись изрядно, актриса скинула со смешком рубаху, и встав перед зеркалом, несколько минут принимала самые соблазнительные, хотя подчас и очень… очень фривольные позы. Заведясь, она принялась ласкать себя, ведя себя так, будто выступая на сцене перед невидимым, но очень придирчивым и дорогим ей зрителем! И ни чуточку… вот совсем – не стыдилась!
Превосходительный и орденоносный анчутка более не смущал её душу, и открывшаяся чувственность исследовалась женщиной, ассоциируясь с Парижем и…
… Егором. И немножко – Дашенькой!
Смывая в ванной пот и напевая что-то легкомысленное, Евгения Константиновна чувствовала себя помолодевшей, да и зеркало показывало её особу едва ли не юную! Наряжаясь, она с удовольствием подмигнула своему отражению, и прехорошенькая особа, будто флиртуя, подмигнула ей в ответ.
Трансвааль, Трансвааль – страна моя… ПЫ. СЫ. Всем читателям, жаждущим дискуссии, посвящается. Надоело дискутировать. У меня не двадцать и не двести подписчиков, и если я буду в очередной раз (как правило, предыдущих ссылок никто не читает) доказывать свою позицию, притом со ссылками, а потом и с другими, потому как «читательское ИМХО» несомненно важнее и он НЕ ХОЧЕТ видеть мои аргументы, то у меня НЕ останется времени и сил ПИСАТЬ. Ну, не хочет и не хочет… «Старенькие» мои читатели знают, что к истории я отношусь достаточно дотошно, и если выстраиваю какие-то сюжетные линии и пишу о каких-то вещах, имевших место быть в прошлом, то опираюсь я на логику и факты. Интерпретация этих фактов – дело десятое, да и логика у людей разная), но тут уже писательское ИМХО важней) Если вы нашли какую-то неточность или хотите ткнуть невежественного меня носом – ссылки в студию! Не обижайтесь на эти двойные стандарты), но как я уже писал выше – не хочу тратить время на пустые дискуссии.
Жизнь не балует Егора, и приключений у героя больше, чем хотелось бы, подчас очень невесёлых. Удары судьбы, способные искалечить жизнь, лишь закаляют его, выковывая из резкого уличного мальчишки - гражданина. ПЫ. СЫ. Ещё раз повторяю, хруста булок НЕ будет. Балы, красавицы, меценатство и Лучшие Люди России если и будут упоминаться, то чаще всего - с позиции ГГ, заведомо пристрастной. ПЫ. ПЫ. СЫ. Будет Одесса и не только она, приключалово и политика, р-романтика и учёба, работа и всё-всё-всё.
Падают Титаны, обращаясь в прах, меняются части Великого Механизма, и ведущие роли начинают играть совсем другие народы и Идеи. Русским Кантонам предстоит выдержать важнейший экзамен, в котором будет решаться – станет ли территория полноценным государством. Враги говорят, что Кантоны скроены на живую нитку и не выдержат испытания, а лидеры новорожденного государства молчат, но планы у них… … Наполеоновские!
Приключения на суше и на море, в Африке и везде, где только понадобится ГГ и автору!
Жизнь продолжается, яркая и удивительная, полная новых впечатлений и приключений, от которых иногда подрагивают коленки и снятся кошмары. Но ГГ не вчерашний мальчишка-сирота, а закалённый уличный боец, встречающий опасные сюрпризы холодным прищуром синих глаз, уклоном… и левой боковой в челюсть! Осознание прошлого и тяжёлый опыт, неизбежный после жизни в трущобах, смешались воедино, и теперь в душе Егора причудливо переплелись идеализм из прошлой жизни и цинизм из настоящей. Гремучая смесь, заставляющая ГГ совершать ПОСТУПКИ. Спокойной жизни не будет… да не очень-то и хотелось!
В данной работе показывается, что библейская книга Даниила, а говоря более острожно, её пророчества, являются лжепророчествами, подлогом, сделанным с целью мобилизовать иудеев на борьбу с гонителем иудейсва II в. до н.э. — царём государства Селевкидов Антиохом IV Эпифаном и проводимой им политики насильстенной эллинизации. В качесте организаторов подлога автор указывает вождей восставших иудеев — братьев Маккавеев и их отца Маттафию, которому, скорее всего, может принадлежать лишь замысел подлога. Непророческие части ниги Даниила, согласно автору, могут быть пересказом назидательных историй про некоего (может быть, вымышленного) иудея Даниила, уже известных иудеям до появления книги Даниила; при этом сам иудей Даниил, скорее всего, является «литературным клоном» древнего ближневосточного языческого мудреца Даниила. В книге дано подробное истолкование всех пяти «апокалиптических» пророчеств Даниила, разобраны также иудейское и христианское толкования пророчества Даниила о семидесяти седминах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Мальчишка-сирота видит яркие сны о другой, более счастливой и сытной жизни. Жизни, где он большой и сильный, а вокруг дива-дивные! Арапы чернющие, девки в срамных одёжках, чужеземные диковинные города и самобеглые повозки. Но наступает пора просыпаться… и снова перед глазами привычная реальность. Село в Костромской губернии конца XIX века, обыденная крестьянская жизнь. Только вот не вписывается мальчишка-сирота в эту серую обыденность. А внутри сидит кто-то взрослый и умный. Другой.