Университеты - [16]
Потом переправили не сильно довольных задержкой нервничающих пассажиров. Благо, набравшиеся опыта (и облегчившие плот) моряки не оплошали, и хотя все промокли и отчасти помочили багаж, но серьёзных происшествий при высадке более не случилось. Даже впавшего в забытье бывшего капитана, и пребывающего в состоянии овоща индуса, переправили без проблем.
Наиболее деятельных пассажиров, пресекая разговоры и вероятную вспышку недовольства, отправили на поиски источника пресной воды и разведку. Заросли кустарника, начинающиеся близ береговой линии, особого доверия не внушают, и могут таить неприятные сюрпризы.
На Коморах в настоящее время перманентная анархия, с бесконечными войнами султанов, подавлениями восстаний и попытками французской администрации навести в этом бардаке хоть какой-то порядок. Разумеется, в свою пользу.
Масла в эту горящую свалку султанских амбиций и человеческих судеб подливает Германия, укрепившаяся на восточноафриканском побережье, да повстанцы с французского Мадагаскара, ищущие убежища или сторонников. Случаются и набеги охотников за рабами, раздражающие необыкновенно колониальную администрацию.
Санька кратко, но весьма образно заинструктировал добровольцев, особо упирая на милые местные обычаи и ненависть равно как мальгашей, так и островитян, к белым вообще.
– Без различия не только национальности, но и пола, а также возраста, – подчеркнул он, раздавая оружие из личных запасов, выгруженное из трюма, – Если в руки попадёте, убьют непременно, и повезёт, если быстро.
– Да уж знаем! – с ноткой начинающейся, и какой-то очень личной истерики выкрикнула одна из женщин, упитанная португалка с явной примесью мавританской крови, прижимая к себе сына, рослого губастого парнишку лет четырнадцати. Санька только хмыкнул, покосившись на неё, на что та только крепче прижала сына к себе, будто опасаясь, что его приравняют к мужчинам и дадут оружие.
«– Пусть её…» – мелькнуло в голове у Чижа, всем нутром почуявшего запах боли и крови от этого вскрика. Да и парнишка не выглядит таким уж тютей, но за мать переживает больше, чем за свою репутацию. А та…
… ни сама не боец, ни сыну воевать не даст. Даже если во вред. Выть будет дурниной, цепляться за кровиночку, мешая тому драться, даже если того уже убивают. Знает… насмотрелся.
А жаль, очень жаль, ещё один боец лишним не был бы, хоть даже и такой. Да и потом парню жизни не даст. К юбке привяжет, на что угодно пойдёт, лишь бы рядом всю жизнь, сынок единственный. Не высунуться, не вздохнуть… Санька ещё раз глянул на неё и выбросил прочь из головы. Балласт.
Вокруг выгруженных пулемётов Мадсена наскоро обустроили огневые точки от предполагаемого нападения коморцев. И хотя патронов к ним было прискорбно мало, но сам вид грозного оружия изрядно успокоил как пассажиров, так и моряков.
Воспользовавшись естественным скалистым гребнем и дополнив его валяющимся повсюду местным камнем, быстро оградили лагерь подобием широкой подковы, возвышающейся метра на полтора. Не бог весть какая преграда против серьёзного противника, ну да местные аборигены сойти за такового могут разве только при изрядной доле фантазии и полном небрежении к элементарным мерам предосторожности.
– Ф-фу… – выдохнул Санька, поймав ожидающие взгляды, – в делах сухопутных принимаю командование на себя!
– Есть, капитан! – без тени ёрничества отозвался Военгский, немножко играя на публику, и вместе с Ивашкевичем они взялись за сборку и предполётное обслуживание самолётов. Санька же, ощущая всем хребтом повисшую на нём ответственность, быстро определил людей на работы.
Пассажиры принялись уже серьёзней обустраиваться, достраивая укрепление, сооружая балаганчики и заготавливая дрова, для чего начисто вырубался кустарник на подступах к лагерю. Вскоре вернулись и разведчики, принеся чистой воды и местных дикорастущих фруктов, вполне годных в пищу.
Быт налаживался будто сам собой. Забулькали котлы с похлёбкой на кострах, куда полетела наловленная детворой на мелководье разнообразная морская живность. Засуетились женщины с неизменной починкой одежды, стиркой и купанием, предпринимая для того экспедиции до близлежащей речушки под охраной вооружённых мужчин.
Экипаж принялся подготавливать взлётную полосу, выделив её границы, а затем засыпая ямы и ямки камнем, щебнем и любым сором. Дело не быстрое, но и не такое уж безнадёжное, хотя рабочих рук и не хватает.
Чиж, не желая идти на конфликт с пассажирами, принуждая к работе некомбатантов, пошёл на маленькую хитрость. Не став делить людей на группы, к скорому обеду собрал всех вместе естественным образом. Женщины принялись раздавать галеты и вкуснейшую похлёбку, разлитую по простецким мискам, принадлежащим «Каллисто», и всячески суетились без нужды.
Напряжение висело в воздухе удушливым облаком дымного костра, пованивающего инфернальным запашком сгоревшей человечины. Одна искра, и рванёт всё, да как рванёт!
Скрывая нервозность, ёрзали на нагретых солнцем камнях, часто роняли ложки, вздыхали и прокашливались, ведя то излишне громкие, а то напротив, какие-то сдавленные разговоры. И все – ждали…
Трансвааль, Трансвааль – страна моя… ПЫ. СЫ. Всем читателям, жаждущим дискуссии, посвящается. Надоело дискутировать. У меня не двадцать и не двести подписчиков, и если я буду в очередной раз (как правило, предыдущих ссылок никто не читает) доказывать свою позицию, притом со ссылками, а потом и с другими, потому как «читательское ИМХО» несомненно важнее и он НЕ ХОЧЕТ видеть мои аргументы, то у меня НЕ останется времени и сил ПИСАТЬ. Ну, не хочет и не хочет… «Старенькие» мои читатели знают, что к истории я отношусь достаточно дотошно, и если выстраиваю какие-то сюжетные линии и пишу о каких-то вещах, имевших место быть в прошлом, то опираюсь я на логику и факты. Интерпретация этих фактов – дело десятое, да и логика у людей разная), но тут уже писательское ИМХО важней) Если вы нашли какую-то неточность или хотите ткнуть невежественного меня носом – ссылки в студию! Не обижайтесь на эти двойные стандарты), но как я уже писал выше – не хочу тратить время на пустые дискуссии.
Жизнь не балует Егора, и приключений у героя больше, чем хотелось бы, подчас очень невесёлых. Удары судьбы, способные искалечить жизнь, лишь закаляют его, выковывая из резкого уличного мальчишки - гражданина. ПЫ. СЫ. Ещё раз повторяю, хруста булок НЕ будет. Балы, красавицы, меценатство и Лучшие Люди России если и будут упоминаться, то чаще всего - с позиции ГГ, заведомо пристрастной. ПЫ. ПЫ. СЫ. Будет Одесса и не только она, приключалово и политика, р-романтика и учёба, работа и всё-всё-всё.
Падают Титаны, обращаясь в прах, меняются части Великого Механизма, и ведущие роли начинают играть совсем другие народы и Идеи. Русским Кантонам предстоит выдержать важнейший экзамен, в котором будет решаться – станет ли территория полноценным государством. Враги говорят, что Кантоны скроены на живую нитку и не выдержат испытания, а лидеры новорожденного государства молчат, но планы у них… … Наполеоновские!
Приключения на суше и на море, в Африке и везде, где только понадобится ГГ и автору!
Жизнь продолжается, яркая и удивительная, полная новых впечатлений и приключений, от которых иногда подрагивают коленки и снятся кошмары. Но ГГ не вчерашний мальчишка-сирота, а закалённый уличный боец, встречающий опасные сюрпризы холодным прищуром синих глаз, уклоном… и левой боковой в челюсть! Осознание прошлого и тяжёлый опыт, неизбежный после жизни в трущобах, смешались воедино, и теперь в душе Егора причудливо переплелись идеализм из прошлой жизни и цинизм из настоящей. Гремучая смесь, заставляющая ГГ совершать ПОСТУПКИ. Спокойной жизни не будет… да не очень-то и хотелось!
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Проснуться в чужом мире. И нет ни воспоминаний, ни даже собственного имени. Потеряться между мирами, настоящим, жестоким и другим, что является по ночам обрывками чужой жизни. Найти себя, обрести собственное лицо, что как тысяча масок, не сломаться под ударами судьбы. Это история о приключениях, жадности, дружбе и предательстве. О бессильных магах и силе человеческой души. О любви к самому главному — жизни.
Ну почему именно в этом году, как раз когда мне выпал жребий невесту дракона изображать, он решил-таки, что девушка ему в хозяйстве очень даже сгодится? Двести лет не нужна была, а теперь вдруг понадобилась. И унёс, да… Правда, версию с невестой высмеял, сказал, что моя забота – корову доить и детей его нянчить. А как их нянчить-то, они ж сами, поди, больше, чем та корова будут? Ладно, долетим – посмотрим… Предупреждение: Это сказка. Добрая и жизнеутверждающая. Если кто-то хочет много экшена и эротики – вам не сюда.
Мальчишка-сирота видит яркие сны о другой, более счастливой и сытной жизни. Жизни, где он большой и сильный, а вокруг дива-дивные! Арапы чернющие, девки в срамных одёжках, чужеземные диковинные города и самобеглые повозки. Но наступает пора просыпаться… и снова перед глазами привычная реальность. Село в Костромской губернии конца XIX века, обыденная крестьянская жизнь. Только вот не вписывается мальчишка-сирота в эту серую обыденность. А внутри сидит кто-то взрослый и умный. Другой.