Университетский детектив - [14]

Стараясь придать лицу выражение одновременно прилежно-внимательное (для Ираиды Тимофеевны) и скептично-снисходительное (для Томы), Александра вдруг заметила странный блеск в глазах подруги. Взгляд у нее был неожиданно злобным, а в руке, как боевое оружие, она с ожесточением сжимала пилочку для ногтей. Острые края пилочки угрожающе поблескивали в свете настольной лампы.

— Что с тобой? — изумленно спросила Александра, стараясь говорить как можно тише, чтобы хозяйка не услышала ее слов.

Но та продолжала заливаться соловьем, озвучивая статью про мерзости, творимые коррупционерами.

— Я уже третий раз все это слушаю, — мрачно ответила Тома.

Александра, не удержавшись, громко фыркнула.

— Правильно, полностью с тобой согласна, — немедленно откликнулась из своей комнаты Ираида Тимофеевна, — они думают, что народ так легко обмануть! Нас не обманешь! Вот послушай, тут еще про президента статья есть… — и она продолжила процесс, изредка сопровождая чтение доморощенными, "от сохи" комментариями и оценками.

— Подожди немного, — утешающе шепнула Александра подруге, — "отдохнешь и ты"…

Наконец, дело стало приближаться к последней странице. Александра размышляла над собственными проблемами, Тома с остервенением палача, натачивающего топор для очередной жертвы, подпиливала ногти. Внезапно Александра почувствовала, что наступила тишина.

Приподнявшись над стулом и вытянув голову, она осторожно заглянула в комнату Ираиды Тимофеевны. Хозяйка спала, отвернувшись к стене и выводя носом такие назидательные рулады, словно вела полемику о нечистоплотности правительства, коррупции и обмане народа. Повернувшись к подруге, Александра подняла вверх большой палец и подмигнула.

— Спи спокойно, дорогой товарищ, — облегченно выдохнула Тамара.

Когда девчонки вышли прогуляться на свежий воздух, Тома пожаловалась:

— Всю душу она мне вымотала! Достала — сил нет! При Вадике еще стесняется, потихоньку книжку читает или телевизор смотрит. А когда он на работу уходит — начинает настоящий домашний террор! То я суп не так варю, то душем долго пользуюсь, то холодильником слишком громко хлопаю, то с Вадиком неправильно говорю. Ей-то откуда знать, как с мужчинами надо разговаривать? Она уже двадцать лет как разведена… Еще я много трачу денег, вульгарно наношу макияж, неаккуратно застилаю постель, неряшливо мою посуду, плохо готовлю и поздно ложусь спать — ей, видите ли, мешает полоска света из-под нашей двери. И так уж на цыпочках мелкими перебежками по квартире передвигаемся. Я и не говорю о том, что личной жизни в таких условиях просто не может быть, — Тома пригорюнилась.

— Какой кошмар, — сочувственно протянула Александра.

— Уйду я от нее, — всхлипнула Тома, — вот пусть Вадик сам с этой гарпией быт налаживает. А то торчит целый день на работе в своем Информационном агентстве, приходит только поздно вечером. Я же сутками вынуждена дома сидеть, диплом писать. Но как тут в таких условиях наукой позанимаешься?!

— А ты в библиотеку ходи над дипломом работать, — осторожно посоветовала Александра. — И вообще… Может, тебе в общагу вернуться? Хочешь — насовсем, а хочешь — приходи днем, пока Вадик на работе.

— Что, соскучилась по мне, такой хорошей и прекрасной? — улыбнулась Тома сквозь начавшие высыхать слезы.

— Естественно, привыкла я к тебе за студенческие годы.

— А как же твой возлюбленный?

— Что ты имеешь в виду?

— Я вам не помешаю?

— Том, — Александра остановилась посреди улицы и укоризненно покачала головой, — эта комната — не только моя, но и твоя. Ты — моя подруга, и все такое… — она немного смутилась. — Это — во-первых. Во-вторых, наши с Анджеем отношения пока не успели перерасти в повседневно-бытовую стадию. А в-третьих, он скоро уезжает

— Куда это? — подозрительно спросила Тамара, на всякий случай начиная преисполняться женской солидарности.

— У него бабушка тяжело заболела. А живет она в другом городе. И родственников, кроме Анджея, у нее нет. Теперь ему придется брать отпуск или отгулы (как получится) и отправляться ухаживать за ней, — она печально вздохнула.

— А-а. Сочувствую. Но вот я своего Вадика не брошу. Как же я без него? И он без меня. Подождем, может, моя Ираида окончательно в Ирода все-таки не превратится.

— И что же, например, может на нее повлиять?

— Например, объединение мощных интеллектов двух интеллигентов с университетским образованием…

— Что ж, желаю успеха в ваших ментальных боях.

Больше ни о чем серьезном не говорили — то ли не хотелось поминать всуе, то ли просто не хотелось напрягаться…

Вечером при возвращении домой Александра увидела в двери своей комнаты записку. Развернув ее, она обнаружила послание, написанное незнакомым почерком: "Уважаемая Александра! Мне просто необходимо с Вами поговорить! Речь идет о жизни и смерти! Пожалуйста, позвоните мне…" — дальше шло несколько цифр телефонного номера.

Формулировка "речь идет о жизни и смерти" могла означать все, что угодно. Это могла быть просто ошибка. Это мог быть не самый остроумный розыгрыш соседа по общежитию. Это могла быть просьба занять деньги. Но это могло быть действительно что-то важное и даже страшное.