Универсальные лучи - [6]
В тумане трудно было следить за спинами в черных пальто, но Боб шел.
Наконец, решился, револьвер в руку, к ним. Дальше все как-то странно.
Оба (сыщики из другого бюро) били Боба долго, со вкусом (приняли за вора). Несколько дней Боб, украшенный повязкой и пластырем, рассказывал приятелям:
— Я не струсил. Защищался, как мог, но пятеро на одного…
А жена Боба (герой и страдалец), меняя повязки, нежно, нежно огромный синяк целовала по несколько раз.
Глава 15
Лакированные ботинки
Ноги, ноги, ноги и ноги…
Ноги в желтых, черных, новых, истоптанных, запыленных и чистых ботинках.
Джим редко жаловался на судьбу, но сегодня ему решительно не везло. Стремительно бежали мимо люди, и ни пара ног не останавливалась у подставки Джима.
В детстве — тесная квартирка, отец и виски всегда, всегда вместе (даже в гробу, желтый и спокойный пах спиртом); мама (чахотка, впалые щеки) таяла тихо; с ней таяла мебель, посуда, одежда.
Однажды, когда умерла неслышно, проснулся и понял, на последние центы приобрел «инструменты»— щетки и крем «Восходящее солнце».
И шумные авеню Нью-Йорка — мама и папа. Джим из самых деятельных членов шайки «Хромого Джо». Это именно он — влепил гнилыми яблоками в рожу толстого Смейса (эх, славная драка).
Все ноги, ноги, ноги…
Все мимо, мимо, мимо…
И вдруг — шикарные лакированные ботинки стремительно на подставку.
Радостно забилось сердце — наконец-то.
Работает и слышит…
— Да, когда идешь к Крейсу, необходимо тщательно чистить обувь…
Что… К Крейсу. Ого! Должно быть важная птица… Но странно, почему он чистит ботинки на улице? Разве нет у него красивого грума, лакеев в красных ливреях? Джим робко глазенки лукавые вскинул…
Фу, какая гнусная рожа… Типичный убийца — и к Крейсу. А собеседник «убийцы» не лучше… как странно…
Работает и слышит:
— Джим, чувствуешь чесотку в кармане? Не бойся — недолго, и золото быстро ее успокоит…
— Ну что же. По заслугам. Мы замучились с этим Ройтом. Проклятый инженеришка.
— И чего он упирается. Пятьсот тысяч. Я отца родного, с мамашей в придачу, за четверть продам…
— А ему что. Живет на Крейсовской вилле, кушает два раза в день и тепло.
Джим ящик на плечи, монету в карман, ловко лавируя — к Джо…
Глава 16,
имеющая прямое отношение к повести
Джо пальцем в носу старательно вертит.
Жидкое солнце, сквозь стекло со следами всех атмосферных явлений, сочилось в комнату Никельса (теперь здесь собирается шайка). Джо скучно. Целыми днями Никельс на разных собраниях. Днем на службе. И ему мало часов, установленных в сутки. Лохматый и черный между едой:
— Что нового, Джо?
А хорошо, как раньше, забраться на колени и слушать о далекой, далекой стране, где люди другие и климат холодный, где дома (вот забавно) не больше 6 этажей. В одном (называется Кремль) находится Ленин и — С.С.С.Р., и оттуда идут декреты (Джо любил это слово).
Джо знает: партия прежде всего. Никельс, и с ним все другие, хотят тоже устроить, как там, — Исполком (исполком — небоскреб, где всякому можно получить фамилию и много хороших вещей: так думал мечтательный Джо).
Никельс часто: «Вот подрастешь и поступишь к нам в партию. Ладно?».
И зарубками отмеряя рост, прибывающий медленно, с каждой неделей ждал терпеливо, повторяя нежно, как мог (вместо мамы), — партия…
Вдруг дверь настежь: «Я знаю, где Ройт».
Палец так и остался в курносом носу…
— Да, да… На вилле, у Крейса… Оль-ля-ля…
Крейс читал телеграммы, кусая сигару… Перед ним на столе — толстенные, синие папки. Отсюда — по тоненькой проволоке, слова разлетались по разным конторам и там, наклонившись (с 8 до 5), писали, писали, писали.
Только подумать — один человек (зубы, как зубы, глаза, как глаза) получил от отца (Крейс-старший умер кстати, когда его сын, играя в рулетку, продулся и должен был подпись папаши подделать), две виллы, заводы и книжки из банков, может командовать армией клерков, рабочих и разных ученых людей. Имя Крейс — и сразу головы, где больше мыслей, чем во всех книгах библиотеки миллиардера, склоняются низко.
Крейс не знает ни имен, ни фамилий.
Важно: столько-то мускульных сил, остальное управляющий должен помнить (за это и платят).
Крейс читал телеграммы, кусая сигару. О-о…
— Не выдержав конкуренции
Батайль лопнул рынок наш
Жду дальнейших инструкций.
(Батайль — владелец французских заводов, давно конкурировал с Крейсом.)
Крейс, разгладив на тощем лице недовольные складки, решил обедать не дома, а в клубе, а ночью поехать в заведение старого Каца и там в компании таких же всесильных, как он (всего их 12), отпраздновать эту победу.
Глава 17
Мы не хотим больше работать
А-а-а-а-а-а-а-а.
Управляющий к телефону.
— Алло. Алло… Мистер Крейс… Забастовка… Говорил… Ничего не помогает… Хорошо…
Опасливо оглянулся, ящик на ключ, бумаги в портфель и через коридорчик быстро по лестнице вниз.
У двери синие блузы и грязные кепки — метнулся назад.
— Стой. Держи.
Скорей, скорей куда-нибудь спрятаться… Проклятый Крейс… А, вот сюда, но… жидкую грудь обхватили сильными руками, потащили на двор…
Все лица, лица, лица…
Хотя работал с ними долгие годы, не может узнать никого.
А над толпой перекатывается от корпуса к корпусу:
А-а-а-а-а-а…
К нему потянулись сжатые кулаки, и на лице своем жар дыханий многих почувствовал, забился, заплакал и… кричал, кричал, стараясь заглушить шум:
