Unitas, или Краткая история туалета - [23]

Цивилизация докатилась, кажется, до другой тюрьмы, Рыковской. Вот как, по описанию Чехова, обстояли там дела:

«Отхожее место устроено здесь тоже по системе выгребных ям, но содержится иначе, чем в других тюрьмах. Требование опрятности здесь доведено до степени, быть может, даже стеснительной для арестантов, в помещении тепло и дурной запах совершенно отсутствует. Последнее достигается особого рода вентиляцией, описанной в известном руководстве проф. Эрисмана, кажется, под названием обратной тяги.

В Рыковской тюрьме эта тяга устроена так: в помещении над выгребною ямою топятся печи, и при этом дверцы закрываются вплотную, герметически, а ток воздуха, необходимый для горения, печи получают из ямы, так как соединены с нею трубою. Таким образом, все зловонные газы поступают из ямы в печь и по дымовой трубе выходят наружу. Помещение над ямой нагревается от печей, и воздух отсюда идет в яму через дыры и затем в дымовую трубу; пламя спички, поднесенной к дыре, заметно тянется вниз».

Американский путешественник и публицист Джордж Кеннан, обследовавший в 1885–1886 годах сибирские тюрьмы, писал в своей книге «Сибирь и ссылка»: «…мы прошли в женскую тюрьму… Воздух… был настолько насыщен зловонием, исходившим от нечищенного отхожего места, что выносить его было попросту невозможно». Побывав в одиночной камере народовольца, политкаторжанина Ф. О. Люстига в Иркутске, Кеннан обратил внимание на обстановку, в которой заключенный жил уже четыре месяца: «Кроме небольшой деревянной кровати, покрытой тонким серым одеялом, да квадратного ящика, в котором стояло ведро для нечистот, в ней ничего не было». Подобные условия содержания безусловно еще более увеличивали страдания ссыльнопоселенцев.

Да что там тюрьмы, тем более находившиеся за тридевять земель от столицы! Совсем недалеко от Петербурга отъехал как-то литератор А. Н. Энгельгардт (дело было в 1870-е годы), а и то познал все прелести отсутствия цивилизации на первом же полустанке. Хорошо, что на Александре Николаевиче была тяжелая шуба и валенки до колен — как чувствовал. «Где?» — спросил он у сторожа, сойдя с поезда. «А вон там будочка», — был ответ. Энгельгардт в душе поблагодарил сторожа вокзала за то, что тот не сказал «везде, где угодно», а указал будочку. До будочки от поезда было меж тем двести шагов, «а мороз —30°. Вхожу — будочка из теса, все покрыто льдом. Что тут делать?»

Что делал в будочке Александр Николаевич, мы не узнаем никогда, хотя многие из нас и сами оказывались в подобных обстоятельствах, будучи вдали от шума городского (т. е. от шума сливных бачков).

Потом Энгельгардт приехал в губернский город и остановился в лучшей немецкой гостинице, где сделал следующую запись: «Переночевав, спрашиваю: «Где?» Показали — наверху. В одном пиджаке отправляюсь по холодной лестнице, после долгих поисков нахожу комнату с надписью «Retirade», вхожу — все покрыто льдом, хоть на коньках катайся». А шуба меж тем осталась в номере…

В Петербурге с общественными туалетами дело обстояло иначе. Начать с того, что их делили на две части — «для мужчин» и «для женщин». Ватерклозеты ставили в виде будок, и зимой они отапливались. В путеводителе по городу начала прошлого века находим адреса некоторых общественных ватерклозетов: в Александровском саду, у здания Сената, в Гостином дворе, на Чернышевой переулке, у Мариинского рынка, на Загородном проспекте, у Технологического института, у клиники Виллие (ныне Военно-медицинская академия), в здании Почтамта (платный — 2–3 копейки «с персоны»), на Сенной площади, в Корпусном дворе, при всех полицейских частях и на всех вокзалах.

Домашние уборные к окончанию XIX века являли собою в Петербурге большое разнообразие: были и в высшей степени благоустроенные, утепленные, а были и прочие. Из популярного в то время среди петербуженок наставления «Хозяйка дома» узнаем, что «в уборной должен царствовать комфорт. В ней обязательно должны находиться все предметы, необходимые для содержания тела в совершенной чистоте», а именно: «полуванна, мешки с утиральниками, губочницы с губками, мыльницы с мылом, щетки, зубные стаканчики». Находились ли все эти и другие вещи «обязательно» в обычном петербургском доме? Едва ли…

Зато почти в каждом доме и трактире были общие туалеты. По причине малого количества общественных ватерклозетов петербуржцам приходилось пользоваться такими «общими отхожими местами». Но заходить туда можно было «только в самом крайнем случае», а дамам и вовсе нежелательно. Сколько было общественных туалетов в Питере в конце XIX века неведомо, зато известно, сколько их было в 1889 году в японском городе Осака — около полутора тысяч. Это число должно бы вызвать зависть и у нынешних петербургских властей.

4. Туалеты, уборные, Санузлы, параши, или Из-за чего началась советско-финляндская война

…разруха не в клозетах, а в головах.

М. А. Булгаков. «Собачье сердце»

— Куда идешь?

— В уборную иду.

В. В. Маяковский. «Хорошо!»

Слова «уборная» или «туалет» (от французского «toilette», которое означает и «туалетный столик», и «туалетные принадлежности», и «манеру одеваться», и сам предмет одежды) для обозначения отхожего места стали употребляться лишь в XX веке.