Унесенные за горизонт - [20]
― Мамочка! ― закричала я и кинулась ее целовать с такой страстью, что та даже оторопела.
― Ну, будет тебе, будет, ― отвечала мама и гладила мои волосы. ― У тебя все в порядке? Что-то сны нехорошие про тебя вижу. Какое уж воскресенье к нам не едешь. Вот, решила проведать. Добралась кой-как, а тебя нет... Хорошо, сторожиха в комнату пустила, успокоила, сказала, на совещание вызвали.
― Она у нас молодец, во всем разбирается! ― сказала я, чувствуя, как проходят мое отчаяние и боль.
― А где же Игорь? ― спросила мама.
― В командировке, в Ленинграде, ― чуть наигрывая веселье, сказала я. ― Обещал ненадолго, да что-то задерживается.
― Ну, и слава богу, что у вас все в порядке, ― сказала мама. ― Ты уж, доченька, угости чайком. Что-то без тебя не хотелось ни пить, ни есть.
И я стала хлопотать насчет чая и ужина. Потом я ей постелила, и мама уснула. Мысли о самоубийстве вдруг оставили меня. Казалось кощунством даже подумать об этом, когда в моей постели спокойно спала мама. Писать Игорю тоже расхотелось. Я легла на кушетку и мгновенно уснула.
Солнце заливало комнату, когда я открыла глаза. Мама, уже одетая, сидела рядом и тихонько, как в детстве, поглаживала мои волосы.
Потом мы долго гуляли по дачному поселку Пушкино, недавно получившему статус города. По зеленым, тенистым улицам мы добрались до ложбины, где струилась речка Уча.
Мама временами замечала, что я слишком молчалива и что говорит все она да она, а я отшучивалась:
― В моей семье два человека, а у тебя шестеро.
Обедали поздно. Сумерки заглядывали в комнату, когда мама заторопилась домой. Я проводила ее к поезду.
Прежде чем войти в вагон, она трижды перекрестила меня: Смотри, не твори глупостей. Храни тебя Бог!
Случайный знакомый
Поезд ушел и, втянув голову в плечи, я брела по платформе. Вдруг кто-то тронул за плечо. Оглянулась. Передо мной стояли, держась под руку, хорошо одетые мужчина и женщина. Я посмотрела на них с недоумением ― что нужно от меня этим незнакомым людям?
― Рая, вы не узнаете нас? ― спросил мужчина. ― Помните, в АРКе нас познакомил Игорь Винавер!
― О, да, ― воскликнула я. ― Вы... Николай Лисоцкий?!
― Так точно, ― засмеялся он. ― А это дама моего сердца.
― И он представил мне женщину, имя и фамилию которой я тут же забыла.
― А где ваш дорогой супруг? Мы приглашены на день рождения в одну очень интересную семью и хотели бы захватить вас.
― Игорь в командировке, а мне не до гуляний, ― сухо ответила я.
― Ну, уж нет, ― не отставал Николай. ― Раз я вижу такое кислое настроение, так тем более желаю вас развлечь!
― Ну, конечно, пойдемте, ― вмешалась женщина, ― пойдемте непременно... Там всегда угощают очень хорошо, у них французский стол, и музыка, и танцы....
― А дача какая прекрасная! Вы не знаете дачу Шабад? ― спросил Николай.
― Нет, не знаю.
— Тем более надо пойти, посмотреть... И здание старинное, замечательное, и сад, и цветники бесподобные! Нет, вы должны пойти.
И я позволила себя уговорить. Зашла домой, надела выходной костюм и, присоединившись к паре, отправилась на незнакомую дачу. Вероятно, находилась она недалеко ― погруженная в стоячий, безвыходный ужас, дороги я не запомнила.
Было уже совсем темно. Толкнули калитку, прошли по дорожке среди высоких, остро пахнущих растений и поднялись на застекленную террасу необъятных размеров. Огромный стол был уставлен блюдами с закусками, вазами с фруктами и батареей бутылок. При нашем появлении сидевшие за столом гости весело зааплодировали. Небольшого роста человек с лицом смуглым и носатым, с кудрявыми черными волосами подскочил к Николаю:
― Знакомь, скорей знакомь нас со своими дамами! Как хорошо вы сделали, что пришли! — говорил он мягким приятным голосом, и его улыбка и рукопожатие были радушны и как будто искренни. Звали его Марсель Владимирович.
― Можно просто, без отчества, ― предложил он ― Мне пока только тридцать исполнилось.
― Поздравляю, ― с трудом выдавила я.
Может быть Марселю не хотелось видеть в этот день пасмурные лица, каким, наверное, было мое, но он ни на минуту не оставлял меня без внимания. Видя, что я не пью, менял вина, подкладывал на тарелку закуску, угощал фруктами. А мне делалось все хуже и хуже. Веселье, царившее вокруг, только подчеркивало разницу между мной и этими беззаботными людьми.
Пир во время чумы, ― чуть ли не вслух шептала я.
― Спаржу, вам надо обязательно попробовать спаржу, ― твердил мне Марсель.
Я не выдержала, извинилась и выбежала в сад. Была темная звездная ночь. Неведомые цветы пахли остро и пряно... Тоска, горе, слезы душили меня. Я споткнулась о скамейку и села на нее. И тут же возле меня оказался Марсель.
― Вас мучает что-то ужасное, ― сказал он. ― У вас такое трагическое выражение глаз, ― и, наклонившись к моему лицу, взял мои руки в свои.
И вдруг этому, совсем незнакомому человеку, я выложила все, что мучило и терзало. Я рассказала, что муж оказался не тем человеком, за которого выдавал себя, что он украл казенные деньги, а его родственники вместо помощи наплевали мне в душу, а мои родные ничем помочь не могут. А главное ― назначена ревизия...
― У меня один выход ― смерть, ― лепетала я.
Эта книга написана человеком, много лет прослужившим в органах государственной безопасности. Разгром КГБ, развал СССР, две Чеченские войны, терроризм и бандитизм – все это личная боль автора. Авторитарное правление Бориса Ельцина, унизительные зарубежныекредиты и создание бесстыдно роскошной кремлевской империи «Семьи», безграничная власть олигархов, высокопоставленных чиновников и полное бесправие простого населения – вот, по мнению Аркадия Ярового, подлинная трагедия нашей многострадальной Родины. В книге фигурируют имена известных политиков, сотрудников спецслужб, руководителей России и других стран.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
В воспоминаниях рассказывается о жизни интеллигентной семьи, которая испытала на себе все превратности сталинской эпохи. Сильные и жизнестойкие характеры героев книги постепенно приводят их не только к пониманию (частичному или полному) сути происходящих в стране событий, но и растущему сопротивлению, выражающемуся порой в неожиданных действиях. Все события увидены глазами сначала девочки, затем подростка и, наконец, взрослой девушки.