Унесенные войной - [95]

Паула так и написала матери, попросив найти другую управляющую магазином в Париже. Таким образом, в конце месяца, когда Паула возвратилась на улицу Суффрен, встревоженная Элиза уже поджидала ее там.

— Чем ты планируешь заниматься? — спросила мать скорее обеспокоенно, чем рассерженно.

— Пока еще не знаю. Но я точно знаю, что больше не могу делать, — ответила Паула.

— Что же?

— Я больше не хочу продавать мебель, даже прекрасную мебель, даже если она стоит баснословных денег.

— А на что ты будешь жить, пока не найдешь другую работу?

— У меня остались некоторые сбережения.

— На какое время?

— На то, которое понадобится.

И, поразмыслив, Паула добавила:

— К тому же я уйду из твоей квартиры и буду снимать комнату на свое имя.

— Но что на тебя нашло, в конце концов? Все, что я делала до сегодняшнего дня, было для тебя, чтобы ты жила счастливо, я уже говорила тебе и думала, что ты меня поняла.

— Так и есть, я живу хорошо, но не счастливо.

Паула бросила на мать вызывающий взгляд и добавила:

— Ты знаешь почему?

— Полагаю, ты мне скажешь.

— Потому что я еще не решила, чем буду заниматься в жизни. С самого моего рождения ты думаешь за меня, работаешь за меня, решаешь за меня. Но есть нечто, чего ты не сможешь сделать за меня: прожить мою жизнь.

Элиза посмотрела на дочь с удивлением, затем опустила голову. Она быстро вытерла слезы в уголках век, поднялась и сказала:

— Договорились. Ты сможешь жить сама, раз ты об этом так красиво говоришь, но ты быстро поймешь, что это не так легко, как ты полагаешь.

И, помешкав, уже выходя из комнаты, она добавила:

— К счастью, в этот день я буду рядом.

Лето 1966 года выдалось неприветливое, непрерывно шел дождь, что дало Матильде повод не задерживаться надолго в Пюльубьере. К тому же, если бы там не было Пьера, она бы туда вообще не поехала, так много времени отнимало у нее Движение за планирование семьи. Часть ее боя была выиграна — ассоциация добилась разрешения для женщин на использование противозачаточных таблеток. Теперь необходимо было прийти на помощь всем тем, кто в этом нуждался, объяснить, как действует таблетка, и особенно — как ее получить по медицинскому рецепту. Самыми заинтересованными были женщины из необеспеченных семей, часто многодетные матери, но также молоденькие девушки, не решающиеся сообщить матерям о слишком далеко зашедших отношениях со своими возлюбленными. Как раз для них аборт превращался в настоящую драму и был значительным риском. Потому Матильда полагала, что ее задача не была выполнена до конца: она победит только тогда, когда будет легализировано прерывание беременности, но за это придется еще долго бороться, и женщина это знала.

В конце августа Матильда была вызвана в кабинет инспектора академии и удивлялась, что тому могло понадобиться. Прошлой осенью она была назначена директором и не ждала ничего большего, чем достижение высокого профессионализма на своем новом посту. Приближаясь к зданию Инспекции академии, где была назначена встреча, женщина спрашивала себя, в чем же будут состоять изменения в программе или методиках этого года, разработанные выпускниками Национальной школы администрации из министерства. Добравшись на место, она с удивлением обнаружила, что была в коридоре одна, хотя обычно тут можно было повстречать коллег.

Очень важная и заносчивая секретарша, давно знакомая ей, не заставила ждать. Она с серьезным видом отвела Матильду в кабинет инспектора, мужчины с острым лицом, серыми волосами и в очках с тонкой оправой, пенсия которого была не за горами. Он усадил Матильду, и той сразу же не понравилось, как он на нее смотрел, будто она в чем-то провинилась. Но в чем она могла провиниться? Она никак не могла придумать ответ, когда инспектор со вздохом начал говорить с ней голосом скорее печальным, чем агрессивным:

— Я вызвал вас, мадам Бартелеми, чтобы напомнить вам несколько основных принципов нашего устава.

Матильда никак не могла понять, к чему он клонит.

— Вам прекрасно известно, — продолжал инспектор, — что люди, находящиеся на государственных постах, должны вести себя скромно.

— Мне это действительно известно, — подтвердила Матильда, — и я полагаю…

— Погодите, — тут же перебил ее огорченно инспектор, — люди на службе у государства, кем вы и являетесь, не так ли, также обязаны полностью посвящать себя выполнению своих функций.

Матильда начинала понимать, и какое-то болезненное чувство стало подкатывать к горлу.

— А как мне кажется, вы не уважаете ни то, ни другое правило, несмотря на полученное в прошлом году продвижение по службе.

— Что вы имеете в виду, господин инспектор? — безжизненным голосом спросила Матильда.

— Я хочу сказать, что вы проповедуете идеи, идущие наперекор законам Республики в рамках ассоциации, не имеющей отношения к вашим функциям.

— Если вы говорите о контрацепции, господин инспектор, так она недавно была легализирована.

— Я также говорю о прерывании беременности, другими словами — об аборте, который вы защищаете и который, напоминаю вам, карается законом большим сроком заключения как для той, кто получила от него выгоду, так и для той, которая им… скажем, воспользовалась.