Унция или Драгоценное Ничто - [37]

Преследование длилось довольно долго, и в какой-то момент ему удалось настичь проворную нимфу. Но та подскочила и повисла в воздухе, словно взлетела на невидимых качелях. Её волосы разметались, а подол приоткрыл гладкие, стройные ноги. В тот же миг разнёсся громовой раскат, и молния, сверкнув, прочертила над поляной ослепительную, густую ветвь.

Профессор испугался, что очаровательная чудачка сейчас погибнет, и в отчаянье простёр к ней руки. Но та только рассмеялась, продолжая танцевать в хлёстких струях ливня, словно у неё выросли крылья. А он смотрел, затаив дыхание, не в силах оторваться от удивительного зрелища.

Наплясавшись в своё удовольствие, дриада наконец вспомнила о пришельце. Глядя издали, она улыбалась всё больше, пока снова не рассмеялась. И тут же в глубине рощи зазвенело серебристыми голосами, стало приближаться со всех сторон, и на лужайку выпорхнула стайка нимф в таких же бежевых туниках.

Девушки окружили остолбеневшего Пупа, радостно скача и оглашая тишину рощи звоном колокольчиков. Поплясав вокруг, они вовлекли гостя в хоровод и понеслись, петляя между деревьев.

Повторяя все их движения, он чувствовал приникающие, прозрачные объятия незнакомого, лёгкого тепла, словно вся роща – с нимфами, цветами, травами и ручьями – стала его нежнейшим, волшебным мехом.

Неожиданно, словно по сигналу, забавницы растворились в зелени, оставив профессора одного, растерянно глазеющего по сторонам. И бедняга плутал, спотыкаясь о кочки, крича «ау!» и не зная, что делать – ждать или возвращаться к гондоле. Но вот в чаще зазвенело – то ли смехом, то ли колокольчиками, и он опять понёсся, окружённый сказочным теплом.

Так повторялось снова и снова, прячась в деревья, дриады внезапно появлялись, и с каждым разом Якоб оказывался всё ближе к той, что хлестнула его своим прутиком. Когда же их ладони встретились, цепочка хоровода распалась, а шалуньи-танцовщицы разбрелись кто куда, оставляя сестру наедине с её знакомым.

Лесная нимфа смотрела с любопытством, и Якоб не мог отвести от неё взгляд. И чем дольше так продолжалось, тем громче звучали отголоски его несбывшихся надежд. Изумрудные глаза мифического создания высвечивали все горькие тайны человека. И тут улыбка вдруг сошла с её губ, а милое личико сжалось, словно она собралась расплакаться.

– Теперь ты всё знаешь, – вздохнул он. – Но не печалься обо мне. Я сам выбрал такую судьбу – искать счастье для других.

Не говоря ни слова, красавица поднялась на цыпочки и неловко поцеловала профессора в нос. Пуп отшатнулся, отчаянно покраснел и, схватив что-то в воздухе, прижал кулак к груди.

– Ты поймал моё имя, – прошелестел тихий, лиственный голосок. – Можешь взглянуть.

Якоб осторожно разжал пальцы.

– «Мелия», – прочитал вслух.

Имя пёстрой бабочкой выпорхнуло из ладони и унеслось в чащу.

– А теперь моя очередь! – она радостно подскочила, ловя что-то рядом с его ухом. – «Тру-же-ник Я-коб», – произнесла по складам. – Какое странное имя! – выпустила из кулачка мохнатого шмеля.

– Что же тут странного, – Пуп пожал плечами. – Все люди трудятся.

– А я ничего не делаю, – она беззаботно улыбнулась. – Просто живу.

– Ты питаешься чужими молитвами, – он вздохнул. – Вот среди людей тебе бы пришлось туго.

– Туго? – нимфа состроила забавную гримаску. – Что такое «туго»?

– Жила бы при стеснённых обстоятельствах.

– Моя ольха сжалась бы? – она подняла густые брови.

– Не ольха, а пояс на талии, – Якоб окинул взглядом её ладную фигурку. – Хоть у вас и сказочный лес, но пособие по безработице вряд ли выдают.

– Пособие по безработице? – захихикала она. – Это что – учебник, как не работать?

Вокруг кудрявой головки нимфы порхало множество разноцветных бабочек, но ловить их профессору было неловко. Любопытная красавица, напротив, делала это обеими руками – ей не терпелось узнать, что о ней думает человек.

– А зачем тебе мои сёстры? – в лиственном голоске пробежал ветерок. – Мне показалось, я понравилась тебе больше всех!

Он поспешил её успокоить:

– Я изучаю волшебный мир, и мне интересно всё, что касается его обитателей. Например, часто ли вы танцуете вот так, все вместе?

– Ах, ты об этом, – Мелия с силой подбросила мотылька вверх. – Мы танцуем или играем вместе, когда не путешествуем с деревом.

– Путешествуете с деревом? – удивился Пуп. – Но ведь дерево стоит на одном месте!

Слова нового друга развеселили нимфу.

– Какой же ты глупенький, Якоб-труженик, – она прикрыла рот фисташковой ладошкой. – Дерево может путешествовать, но делает это не корнями и стволом, а листвой. Отпуская листья с ветром, смотрит на мир их глазами.

– И ты тоже смотришь? – ему отчего-то пришли на память те, так похожие на человеческие глаза, что он часто замечал на струганных досках.

– Да, и я тоже.

– Так значит, срубая дерево, человек убивает… – начал он упавшим голосом, но не договорил.

Мелия некоторое время изучала его лицо.

– Ты же никого не убивал, – сказала она. – Зачем на себя наговаривать?

Якоб вздохнул:

– Чтобы знать людей, надо жить не в легендах и мифах. Но ты права, я не срубил ни одного дерева, и меня называли за это и лентяем и тюфяком, – он насупился. – Но я такой, какой есть, и точка!