Умри сегодня и сейчас - [15]

Бондарь мысленно хвалил себя за предусмотрительность, благодаря которой «Вальтер» покоился под вспоротой обшивкой заднего сиденья. И все же неуклюжая обстоятельность таможенно-пограничного контроля попортила ему немало крови. Белобрысый эстонец, завладевший паспортами гостей, битый час втолковывал им, что их туристическая виза выдана для однократного въезда в Эстонию и действительна в течение трех месяцев.

– Понял, понял, – кивал Бондарь, но белобрысый страж порядка не унимался.

Слушать его было тягостно. Словно магнитофонную ленту запустили на замедленной скорости. Человеческую речь с горем пополам воспроизводит, но ответные реплики воспринимает со скрипом.

– Куд-да вы нап-праф-фляет-тесь?

– Из Москвы в Пярну, – отвечал Бондарь.

– Из Москф-фы?

– Да.

– В Пя-а-арну?

– Да, да.

– А поч-чему черес-с Т-таллин? – подозрительно спрашивал пограничник.

– Старинный город. Посмотреть хочется.

– Это ест-ть стран-но. Пот-теря ф-фремени.

– Мы никуда не спешим, – поясняла Вера.

– Это т-тоже ест-тть стран-но, – медленно тянул пограничник, – ф-фсе сп-пешат, а вы – нет.

Из этого следовало, что сам он тоже не любил тратить время даром. Но здесь, в Эстонии, у времени был какой-то черепаший ход. Бондарь почувствовал себя увязшим в тягучей трясине, из которой не выбраться до скончания века. Особенно, когда на смену белобрысому пограничнику явился такой же белобрысый таможенник с водянистыми глазами.

– Имеет-те ли вы валют-ту?

– Две тысячи долларов, – отвечал Бондарь.

– На двоих?

– На двоих, на двоих, – нетерпеливо кивала Вера.

– Сумма свыше 4350 ам-мериканских доллароф-ф подлежит дек-кларированию.

– У нас в два раза меньше.

С таким же успехом можно было бы обращаться к говорящему попугаю. В ответ таможенник высказался в том смысле, что сумму свыше одиннадцати тысяч американских долларов необходимо не только задекларировать, но и сопроводить документальным подтверждением законности происхождения денег. На это ушло не меньше трех минут. Каждое слово эстонец умудрялся растягивать в два, а то и в три раза.

– У нас ровно две тысячи долларов, – устало произнес Бондарь. – Не четыре триста пятьдесят и не одиннадцать. Две. – Для наглядности он выставил растопыренные пальцы.

– Т-тве, понимаю, – важно кивнул эстонец. – Вы будет-те что-нибудь дек-кларировать?

– Мы бы с радостью, – сказала Вера, – но нечего.

– Вы хотит-те поменять доллары на кроны?

– А какой у вас курс?

– Об этом следует спросить в пункте обмена валют-ты, – заявил эстонец и, прежде чем неспешно удалиться, разрешил путешественникам ехать дальше.

К этому моменту Бондарь совершенно упарился в своем дурацком пальто, но испытания нервов только начинались. Обмен части долларов на кроны занял столько времени, что он успел выбросить одну сигарету и закурить следующую. Потом пришлось заправляться бензином, а к этому процессу в Эстонии подходили столь же вдумчиво, как и ко всему остальному. За сорок литров «девяносто пятого» было уплачено триста семьдесят две кроны – примерно тридцать пять баксов. Толстозадый малый в фирменном комбинезоне вел себя так степенно, словно заправлял не легковушку, а самолет или даже космическую ракету.

– Сонное царство какое-то, – заключила Вера по выезде с заправки.

– Европа, – пожал плечами Бондарь.

– Прокати меня с ветерком, Жень. А то я тоже начинаю засыпать на ходу.

– Слушаюсь, мэм.

Бондаря долго уговаривать не пришлось. Он и сам изнывал от отупляющего ритма здешней жизни. Разогнавшаяся «Ауди» птицей полетела мимо вылизанных двориков, подстриженных кустов и кукольных домишек с красными черепичными крышами. Шоссе было узким, ровным и гладким, как школьная линейка. Ни колдобин, ни выбоин. На каждом перекрестке торчали указатели, так что заблудиться в Эстонии не смог бы и ребенок.

Несмотря на то, что дело происходило среди бела дня, все встречные автомобили ехали со включенным ближним светом. Как только Бондарь показывал левым поворотником, что собирается идти на обгон, водители покорно прижимались к обочине, пропуская его вперед. Такая идиллия продолжалась до тех пор, пока «Ауди» не взялась обгонять белый «Форд», следующий параллельным курсом. В нем, на беду Бондаря, сидели полицейские с радаром. Разумеется, это были эстонские полицейские, так что общение с ними напоминало пытку. Нечто вроде поджаривания на медленном-медленном огне. Бондарь даже начал подозревать, что имеет дело не с толстокожими тугодумами, а с изощренными иезуитами, испытывающими его выдержку.

В ходе монотонного собеседования выяснилось, что: а) штраф за езду без включенного ближнего света составляет 600 крон (что-то около 40 евро); б) превышение скорости на двадцать километров в час карается штрафом в 3500 крон или изъятием прав на срок до трех месяцев; в) не стоит пытаться «договориться» с дорожной полицией и предлагать оплатить штраф на месте – это равнозначно подкупу должностного лица.

– Штрафы оплач-чиваются исключ-чит-тельно панковскими плат-тежами, – предупредило должностное лицо с белесыми бровями и поросячьими ресничками.

– Вы хотели сказать: «банковскими»? – догадалась Вера, которой захотелось покрутиться рядом с мужчинами.