Умри красиво - [37]
— Такая темная… плещется… Представляешь, — пьяно запинаясь, вдруг начала вещать моя подруга, — ты падаешь в темноту. В абсолютную, непроглядную, холодную. И боль проходит. Тебе хорошо. Тебя забирает тьма и ты больше не один…
Голова кружилась, звезды и зловещий окровавленный месяц подпрыгивали. Шампанское оказалось не таким уж безобидным — на пустой желудок, если не считать двух шоколадок и бутерброда с ветчиной, эти пузырьки нанесли сознанию сокрушительный удар, и мы обе едва держались на ногах. Глаза Алисы горели, волосы развевались на ветру.
— Ты чего?..
— Вика-а-а! — вдруг заорала она так, что звук зазвенел в окнах дома напротив. — Это свобода-а-а!
Происходящее становится похоже на странный сюрреалистический комикс. Вот она с необъяснимой ловкостью заскакивает на перила, вот я хватаю ее за руки, и бутылка булькает с громким плеском в воду, а я тащу Алису на себя. Мы падаем на вымощенный плиткой тротуар, она лежит сверху на мне, трудно дышать. На какой-то миг она прижимается влажной щекой к моей щеке и замирает. Волосы, пахнущие мятой и сигаретами, щекочут лицо. Я слышу только ее сердцебиение — и опять во всем мире не остается ни одного звука, кроме быстрых ритмичных ударов, как тогда, когда Алиса впервые решилась на рискованный трюк на роликах. И мы начинаем смеяться. Мы смеемся так, что на глазах появляются слезы и перехватывает дыхание. Я сбрасываю ее с себя и мы, держась друг за друга, тщетно пытаемся встать.
— Твою мать, Алиса, — выдохнула я. — Ты снова меня напугала.
— Все в порядке, — вытирая размазавшуюся тушь, ответила она. — Ситуация под контролем.
И мы поплелись в сторону детской площадки, где целый час катались на качелях, допивая третью бутылку.
Такси затормозило возле моего дома около двух часов ночи. Алиса сунула таксисту смятую бумажку — намного больше того, что он действительно заработал, и попросила подождать пару минут. Мы стояли, слегка покачиваясь, и никак не могли проститься, перебивая друг друга шутками.
— Знаешь, — наконец решительно заявила я, возложив руки на ее плечи, — если бы ты была парнем, у нас было бы просто идеальное подростковое свидание. Жаль, что уже закончилось.
— Если бы я была парнем, — вдруг неожиданно внятно ответила Алиса, — оно бы закончилось не так.
Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза со странной серьезностью, потом она заботливо поправила мою безнадежно растрепавшуюся прическу, и мы опять захихикали.
— Ну, у кого как! — Я игриво подвигала бровями. — Чую, Кириллу сейчас достанется.
— П-ф-ф… — она закрыла глаза. — Ладно, пока, Зайка.
…С улицы я даже не заметила, что в окне нашей спальни горел свет. Как мне казалось, зашла я очень тихо, только раз чертыхнувшись, когда споткнулась о разбросанные в коридоре ботинки: уходя, в спешке выбросила из шкафчика всю свою обувь в поисках своих стареньких кроссовок. В голове гудело, очертания предметов подпрыгивали и расплывались. Я кое-как сбросила с себя одежду и заползла в ванную комнату. Лишь когда решилась взглянуть на себя в зеркало, то заметила за спиной Кирилла.
— О, блин! — я подпрыгнула от неожиданности, стукнувшись головой о край полочки с ванными принадлежностями.
— Ты где была? С кем — даже не спрашиваю.
Ох, мне это не нравится! В его тихом вопросе сквозил такой гнев, что окружающая обстановка мгновенно стала куда более четкой.
— Ну, это… Мы с Алисой чуть-чуть решили… п-погулять.
— Нагулялись?
— Да, — я виновато опустила глаза. — А чего ты спать не ложился?
— Угадай! — он жестко ухмыльнулся, хоть глаза остались злыми. — Почему ты не брала трубку?
У меня внутри все похолодело.
— Ой… беззвучный режим… Но я же написала тебе… эту… записку! На кухне!
Я ведь написала?!!
— Ну да, конечно.
Он кивнул и отвернулся. Дверь ванной хлопнула, я прислонилась лбом к холодному кафелю.
В спальне уже было темно: Кирилл улегся спать, отвернувшись к стенке. Я отбросила край одеяла и залезла в кровать. Ох, в горизонтальном положении в голове все сразу стало крутиться еще быстрей, будто кто-то прицепил меня к вращающемуся винту огромного вертолета. Перед глазами мелькали разрозненные образы: ржавая луна, смеющаяся Алиса на скрипящей качели, ее уверенная самодовольная ухмылка, плеск воды, огни «Кристал Пэлэса», который мы так и не посетили… Картинок стало слишком много, намного больше, чем могла выдержать моя пульсирующая голова. Я привстала на локте и коснулась пальцами виска Кирилла.
— Не обижайся, п-пожалуйста.
— Спи.
— Нет, Кир, я правда… это… — язык почему-то совершенно перестал меня слушаться, но соображала я вроде нормально. — Думала, что оставила записку…
Он не ответил, и это молчание вдруг больно задело меня. Я придвинулась к нему вплотную и поцеловала в шею, левая рука скользнула под его футболку. В тот момент я была совершенно уверена в собственной неотразимости, и даже не заметила, что Кирилл почему-то засмеялся.
— Вик, ну ладно тебе! Спи, говорю!
Я обижено отпрянула.
— Я не хочу спать!
— А чего ты хочешь?
— Ну… не понятно?
Он аккуратно вытащил мою руку из-под футболки.
— Все, хватит. Я устал.
— Еще скажи, что у тебя голова болит.
— У меня — нет. А вот у тебя завтра будет болеть точно.
Аннотация:Молодой парень Кирилл вынужден идти работать по специальности — психологом, в родную школу в маленьком шахтерском городке. В самом начале учебного года происходит страшное событие — застрелился всеобщий любимец, одиннадцатиклассник Леха Литвиненко. Подгоняемый чувством вины, Кирилл намеревается узнать правду о загадочной смерти своего подопечного. Но как вести расследование, если милиция не хочет ничего слышать, а тут еще и строит глазки симпатичная школьница?
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?