Умозрение и Апокалипсис [заметки]
1
Какой алтарь уготовит себе тот, кто оскорбляет величие разума? – Спиноза, «Богословско-политический трактат», XV.
2
«О природе вещей» (лат.).
3
Столько религия смогла внушить зла (лат.).
4
Что действительно, то и разумно (нем.).
5
В смягченных выражениях (лат.)
6
Кризис рациональной науки (нем.).
7
Брак назло (фр.).
8
«И сына» (лат.) – догмат римско-католической церкви.
9
Вл. Соловьев. Полное собр. соч. VIII, 456.
10
«Оправдание добра». Соч. VII, 200.
11
Покорных судьба ведет, непокорных тащит (лат.).
12
Соч., VII, 28.
13
Соч., VIII, 153–154.
14
Соч., VIII, 149.
15
Сочетание противоположностей (лат.).
16
Hamack, “Dogmengeschichte”, I, 3, 257.
17
Кн. С. Трубецкой, «Учение о Логосе», 364.
18
«История догматики» (нем.).
19
«Сущность христианства» (нем.).
20
Об одном и том же ведут речь еретики (гностики) и философы: откуда зло и почему (лат.).
21
Новый Бог (лат.).
22
Hamack, “Dogmengeschichte”, I, 283.
23
Ib., 307.
24
Ib., 246.
25
Через такое необходимое аллегорическое толкование Ветхого Завета был внесен в общины некоторый интеллектуальный философский элемент (гнозис), абсолютно отличающийся от апокалиптических снов, в которых появлялись толпы ангелов на белых конях, Христос с пламенными очами, адские звери, сражения и победы. В этом гнозисе многие начали усматривать специфическое добро, которое было обещано созревшей вере и через которое вера должна была дойти до совершенства… Опираясь на простые рассказы Ветхого Завета, была уже построена теософия, в которой самые абстрактные мысли получили воплощение и из которой звучала эллинская торжественная песнь о власти духа над материей и чувственностью и о истинной отчизне души (нем.).
26
Отвергнуть Ветхий Завет во втором столетии была ошибка, которую отклонила великая церковь; удержать Ветхий Завет в 16-м веке была судьба, от которой реформация не смогла уйти. Но сохранение его в протестантизме с 19-го века как канонической основы есть следствие религиозной и церковной косности (нем.).
27
Любопытно, как близко Соловьев подходит к Пелагию. Пелагий тоже писал: omne bonum et malum, quo vel laudabiles vel vituperabiles sumus (всякое добро и зло, за которое нас или хвалят, или порицают (лат.)) и т. д.: и он превыше всего ценил похвалу и боялся порицаний морали!
28
Соч., VII, 656.
29
Ib., 176.
30
Согласно которому мы достойны похвалы или порицания (лат.).
31
Ib., 131.
32
Ib., 109.
33
Что самое человечное? – Избавить кого-нибудь от стыда (нем.).
34
Соч., VIII, 152 (Теоретическая философия).
35
Renan. “Orig. du Christianisme”, I, XXVIII (Предисловие).
36
Вл. Соловьев. «Национальный вопрос в России». Предисловие.
37
«Духовные основы жизни», 293.
38
Ib., 282.
39
Schellings Werke, Auswahl, Bd III, 515.
40
Ib., Ill, 627.
41
Сама по себе двойственность есть все, чем является бытие и невозможность быть (нем.).
42
Ib., 479 и 487.
43
Ib., 486.
44
Ib., 706.
45
Понятие только созерцательное и имеет дело с необходимостью, тут же имеется в виду нечто находящееся вне необходимости, что-то своевольное (нем.).
46
Ib., 637.
47
Личностью мы называем существо лишь постольку, поскольку оно может существовать помимо разума и по своей собственной воле (нем.).
48
Бог – понятие относительное и относится к слугам. Бог есть господство не в самом себе, но в подчиненных (лат.).
49
Бог, Божество, Господь, господство (лат.).
50
Бог без господства и конечной цели есть не что иное, как рок и природа (лат.).
51
Бог без господства, или, как я впредь буду несколько искусственно выражаться, Бог без великолепия – ибо это есть истинное и первоначальное значение этого слова – Бог без великолепия был бы просто роком или природой… Это утверждение безусловно… Надо твердо усвоить, что Бог как таковой есть господин (нем.).
52
Самодвижение понятия (нем.).
53
(Ср. у Соловьева VII, 225—31, где Соловьев тоже говорит о Софокловой Антигоне и почти что пересказывает Гегеля.)
54
Законы существуют, и больше ничего… Таким образом, они имеют силу для Антигоны Софокла как неписанное и непременное право богов:
55
Пока я мыслю, я отрекаюсь от своей субъективной личности и углубляюсь в вещь и предоставляю мышлению действовать за себя, и я плохо мыслю, когда прибавляю что-либо свое (нем.)
56
VIII, 233.
57
Истинные нормы (лат.).
58
Причина самого себя; субстанция (лат.).
59
Чернь страшит, когда не устрашена (лат.).
60
Не тот религиозен, кто верит в Писание, но тот, кому Писание не нужно, кто мог бы сам создать Писание. Из всего того, что я ценю и ищу в религии, мало что находится в Писании.
61
Мы чувствуем и убеждаемся на опыте, что мы вечны (лат.).
62
Сознание единства с природой, которым обладает душа (лат.).
63
Оскорбление величия разума (лат.).
64
Не смеяться, не плакать, а также не проклинать, но понимать (лат.).
65
Соч. VIII, 18.
66
Ту же мысль высказывает Соловьев в своей речи об Огюсте Конте. Grand Être которого он узнал все черты того божества, понятие которого он выясняет в статье о Спинозе: «чтоб сказать одним словом – это существо сверхличное, а лучше это сказать двумя словами: Великое Существо не есть олицетворенный принцип, а Принципиальное Лицо, Лицо-Принцип, не олицетворенная идея, а Лицо-Идея».
67
Ib. VIII, 13.
68
Понимать (лат.).
69
Schelling, III, 735, 739.
70
Оговорка (лат.).
71
Руководствующийся одним лишь разумом (лат.).
72
Душа, ведома разумом (лат.).
73
Соч., VIII, 527 («Три разговора»).
74
«И здесь Соловьев рабски следовал за немецкими идеалистами. Шеллинг тоже всегда прославлял свободу, – но это не помешало ему рекомендовать своим слушателям следующий отрывок из Фенелона: «L’unique chose qui est veritablement a vous, c’est votre volonté. Aussi est-ce celle dont Dieu est jaloux. Car il nous l’a donnée, non afin que nous la gardions et que nous en demeurions propriétaires, mais afin que nous la rendions toute entière, telle que nous l’avions reçue et sans en rien retenir. Quiconque réserve le moindre désir ou la moindre répugnance en propriété fait un larcin à Dieu. (Schellings Werke, III, 719).
75
Сверхъестественное наваждение и забытье (фр.).
76
Успокоение души (лат.).
77
Его книга «Философия свободного духа» удостоена премии Французской Академии.
78
Если мне память не изменяет, то в одной из своих статей или речей Бердяев говорит и о безблагодатности философии Ницше. В «Назначении человека» он употребляет выражение «непросветленный профетизм Ницше». Знаменательно, что Карл Ясперс, который еще больше, чем Бердяев, ценит дарование и Киргегарда и Ницше, с такой же энергией отмежевывается от их идей. Совпадение это или тут можно видеть влияние (Бердяев тщательно изучал Ясперса)? В обоих случаях сходство – равно знаменательно.
79
Совпадение вещи и представления (лат.).
80
Реальное понятие о свободе состоит в том, что она есть возможность доброго и злого (нем.).
81
Мистическая интуиция (лат.).
82
Бердяев говорит даже об «ограниченном рационализме» Спинозы, хотя мне кажется, что тут обмолвка. Очень уже слово ограниченный не пристало Спинозе, и не может быть, чтобы такой тонкий мыслитель, как Бердяев, этого не чувствовал. Тем более что центральная глава его книги «О назначении человека» («Смерть и бессмертие») несомненно навеяна размышлениями Спинозы на тему amor erga rem ætemam et infinitam (любовь, следовательно, вещь вечная и бесконечная (лат.)) и его же sentimus experimurque nos ætemos esse (на опыте ощущаем, что мы бессмертны (лат.)). «Вечная жизнь наступает уже во времени, она может раскрыться в каждом мгновении, в глубине мгновения, как вечное настоящее. Вечная жизнь не есть будущая жизнь, а жизнь настоящего, жизнь в глубине мгновения», – пишет Бердяев. Мысль вполне спинозовская. И вообще вся «парадоксальная этика» Бердяева, как и этика Канта, пропитана спинозовской идеей: beatitude non est præmium virtutis, sed ipsa virtus (блаженство не есть награда за добродетель, но сама добродетель (лат.)).
83
«Кант со своим учением об интеллигибельном характере и свободе, быть может, был ближе к истине, чем другие философы» («Дух и реальность», 102).
84
«Дух и Реальность», 97 стр.
85
«Об утешении философией» (лат.).
86
Очень поучительна, в этом отношении, книга упомянутого мною выше Рудольфа Отто «Западная и восточная мистика». Отто сравнивает мистику Экгегарда с мистикой Шанкары, самого замечательного из индусских мудрецов (VIII век), и пытается установить, с одной стороны, сходство, с другой – различие меж ними. Первое ему блестяще удается сходство поистине поразительное. Но сколько он ни хлопочет, чтобы показать различие, у него ничего не получается, кроме голого утверждения, что мистика Экгегарда определилась «палестинско-библейской почвой, на которой она была воздвигнута». Палестина и Библия чувствуются у Экгегарда только в его стиле (действительно чудесном и сохранившем колорит, даже аромат Палестины и Библии). Идеи же свои (хотя бы те, о которых я вкратце говорил выше о Deitas и пр.) – он черпает там же, где и Шанкара – в области, куда раздававшиеся в Палестине и запечатленные в Библии голоса никогда не доходили и дойти не могут.
87
«О сущности человеческой свободы».
88
Явно (лат.).
89
Из глубины (лат.).
90
Надо сказать, что вообще все представляемые Бердяевым Киргегарду возражения – безупречны. Единственный упрек, который ему можно сделать: он как бы забывает, что сам Киргегард в своих писаниях развивает с огромной силой («с надрывами» – как Достоевский) все эти возражения. Поневоле мне все время приходится напоминать об этом.
91
Мечтания и предрассудки (нем.).
92
В этом смысл знаменитого письма «недоучившегося студента» Белинского, в котором он, наперекор Гегелю, дерзает требовать отчета обо всех жертвах инквизиции, случайностей и т. д.
93
Добросовестно (лат.).
94
Здесь снова открывается поразительное сходство между Киргегардом и Достоевским. Достоевский на «доводы», которые ему представляют, отвечает – показывая кукиш и высовывая язык. И считает это «возражением». Правда, мы это находим в «Записках из подполья», с которыми, как известно, никто никогда не считался. Но все же Достоевский – хотя тоже в непрямой форме – сказал все, что ему нужно было сказать.
95
Вечная философия (лат.).
96
Я есьм Господь и неизменен (лат.).
97
По преимуществу (лат.).
98
Непременное условие (лат.).
99
Лейбницевское утверждение, что вечные истины вошли в разумение Бога, не испрашивая Его соизволения, есть предвосхищение шеллинговского утверждения, что свобода гармонирует со святой необходимостью: до-критическая философия так же примиряла веру с разумом, как и после-критическая.
100
Предосудительно верить вопреки разуму (лат.).
Лев Шестов – создатель совершенно поразительной; концепции «философии трагедии», во многом базирующейся на европейском средневековом мистицизме, в остальном же – смело предвосхищающей теорию экзистенциализма. В своих произведениях неизменно противопоставлял философскому умозрению даруемое Богом иррациональное откровение и выступал против «диктата разума» – как совокупности общезначимых истин, подавляющих личностное начало в человеке.
Лев Шестов – создатель совершенно поразительной концепции «философии трагедии», во многом базирующейся на европейском средневековом мистицизме, в остальном же – смело предвосхищающей теорию экзистенциализма. В своих произведениях неизменно противопоставлял философскому умозрению даруемое Богом иррациональное откровение и выступал против «диктата разума» – как совокупности общезначимых истин, подавляющих личностное начало в человеке.«Признавал ли хоть один философ Бога? Кроме Платона, который признавал Бога лишь наполовину, все остальные искали только мудрости… Каждый раз, когда разум брался доказывать бытие Божие, – он первым условием ставил готовность Бога подчиниться предписываемым ему разумом основным “принципам”…».
Автор выражает глубокую признательность Еве Иоффе за помощь в работе над книгой и перепечатку рукописи; внучке Шестова Светлане Машке; Владимиру Баранову, Михаилу Лазареву, Александру Лурье и Александру Севу — за поддержку автора при создании книги; а также г-же Бланш Бронштейн-Винавер за перевод рукописи на французский язык и г-ну Мишелю Карассу за подготовку французского издания этой книги в издательстве «Плазма»,Февраль 1983 Париж.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая публикация — Изд-во "Современные записки", Париж, 1929. Печатается по изданию: YMCA-PRESS, Париж, 1975."Преодоление самоочевидностей" было опубликовано в журнале "Современные записки" (№ 8, 1921 г., № 9, 1922 г.). "Дерзновения и покорности" было опубликовано в журнале "Современные записки" (№ 13, 1922 г., № 15, 1923 г.). "Сыновья и пасынки времени" было опубликовано в журнале "Современные записки" (№ 25, 1925 г.). "Гефсиманская ночь" было опубликовано в журнале "Современные записки" (№ 19, 1924 г.)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.
В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни.
В книге трактуются вопросы метафизического мировоззрения Достоевского и его героев. На языке почвеннической концепции «непосредственного познания» автор книги идет по всем ярусам художественно-эстетических и созерцательно-умозрительных конструкций Достоевского: онтология и гносеология; теология, этика и философия человека; диалогическое общение и метафизика Другого; философия истории и литературная урбанистика; эстетика творчества и философия поступка. Особое место в книге занимает развертывание проблем: «воспитание Достоевским нового читателя»; «диалог столиц Отечества»; «жертвенная этика, оправдание, искупление и спасение человеков», «христология и эсхатология последнего исторического дня».
Книга посвящена философским проблемам, содержанию и эффекту современной неклассической науки и ее значению для оптимистического взгляда в будущее, для научных, научно-технических и технико-экономических прогнозов.
Основную часть тома составляют «Проблемы социологии знания» (1924–1926) – главная философско-социологическая работа «позднего» Макса Шелера, признанного основателя и классика немецкой «социологии знания». Отвергая проект социологии О. Конта, Шелер предпринимает героическую попытку начать социологию «с начала» – в противовес позитивизму как «специфической для Западной Европы идеологии позднего индустриализма». Основу учения Шелера образует его социально-философская доктрина о трех родах человеческого знания, ядром которой является философско-антропологическая концепция научного (позитивного) знания, определяющая особый статус и значимость его среди других видов знания, а также место и роль науки в культуре и современном обществе.Философско-историческое измерение «социологии знания» М.
«История западной философии» – самый известный, фундаментальный труд Б. Рассела.Впервые опубликованная в 1945 году, эта книга представляет собой всеобъемлющее исследование развития западноевропейской философской мысли – от возникновения греческой цивилизации до 20-х годов двадцатого столетия. Альберт Эйнштейн назвал ее «работой высшей педагогической ценности, стоящей над конфликтами групп и мнений».Классическая Эллада и Рим, католические «отцы церкви», великие схоласты, гуманисты Возрождения и гениальные философы Нового Времени – в монументальном труде Рассела находится место им всем, а последняя глава книги посвящена его собственной теории поэтического анализа.