Умереть на рассвете - [81]
Ваське трескал, за ушами пищало, а Ивану не очень понравилось — цыплята пережарены и чересчур наперчены. Зато в ресторане был певец — низенький толстый дядька с неплохим баритоном. Певческие голоса Иван научился распознавать еще в учебной команде, бас от тенора, тенор от баритона отличал. На хрена это было солдатам императорской армии, никто не знал, но разбирались.
Пулковский, выпив пару рюмок, расчувствовался, полез в карман за деньгами и отправился заказывать песню. Певец, малость посомневавшись, посоветовался с метрдотелем, начал выводить:
Позабыт-позаброшен С молодых юных лет, А я мальчик-сиротинка, Счастья доли мне нет.
Васька, прикрывший глаза от удовольствия, принялся вполголоса подпевать:
Иван не очень любил воровские песни. Ну, до чего ж они любят на жалость давить, а уж себя-то как любят пожалеть — тьфу! Вона, на Пулковского посмотришь — у того уже слеза капает в тарелку, а цыпленок и так пересолен. Но после третьей рюмки сам не заметил, как присоединился к Ваське:
— Мужики, а вы местные будете? — выдернул их из жалостливой песни чей-то незнакомый голос. Надо сказать — тоже жалостливый.
Иван приподнял голову. Вот только соберешься песни попеть, так какая-нибудь зараза помешает!
Перед их столиком стоял парень лет двадцати пяти купеческого вида — пальто с начесом, папаха, а на ногах не крестьянские валенки, а дорогие бурки.
— Мужики пашенку пашут, — лениво отозвался Васька. — Паскуда, весь кайф обломал. Щас я тебе…
Пулковский сейчас выдал бы что-нибудь "рога пообломаю" или "шнифты выдавлю", а то и заехал бы парню по морде, но под взглядом Ивана осекся. После того случая в Питере, когда его избили люди Косого, развязав небольшую бандитскую войну, Васька стал осторожнее. На сколько его хватит, неизвестно, но пока пил в меру и руки по пьянке не распускал.
— К незнакомым людям, товарищ, нужно обращаться: "Граждане!" — веско сказал Иван. — Вы где, гражданин, такое видели, чтобы мужики по ресторанам ходили?
— Извините, граждане, — стушевался парень и уже подвернулся, чтобы уйти, но Иван, подмигнув Ваське (Интересно же, чё этому бобру понадобилось?), окликнул его:
— Чё хотел-то, гражданин хороший? Дело какое?
— Да видел я, что вы на санях к ресторану подъехали, — сообщил парень. — Решил — вот, местные, а я возчиков нанимаю до Рыбинска.
— Мы что, похожи на возчиков? — обиделся Васька.
— Да не, граждане, не похожи, — слегка струхнул парень. — Я подумал, если вы местные, да еще с конем, то помочь сможете. Вдруг у вас мужики знакомые есть, кто извозом промышляет. Найдете — не обижу!
— Так в чем у тебя трудность-то? — не понял Иван. — Вон на базарную площадь выйди, только свистни — враз набегут. Март — еще зима, у кого лошади есть, хотят че-нибудь да заработать, пока пашня не началась. От Череповца до Рыбинска, по Шексне, дня три, если гружеными — то все четыре. Неделя, почитай, все про все. Как раз до пахоты управятся. А начнется, не до извоза будет.
— Не хотят мужики по Шексне иди, — грустно сказал парень. — Тут, у города, лед еще ничего, держит, а дальше, к Луковцу, уже вскрываться начал.
Ивану стало интересно. Выпито было не так и много, а тут и хмель начал выветриваться. Кивнув парню на стул, налил тому рюмку.
— А если в объезд, по летней дороге?
Парень выпил, угостился грибком с чужой вилки — не побрезговал, степенно пояснил:
— По Шексне дорога сто с небольшим верст, а если в объезд — под двести. Двести верст — это неделя туда, неделя обратно. Две недели терять — это много.
— Да, брат, дела, — почесал Иван за ухом. — А ты что в Рыбинск-то собираешься везти?
— Так у меня батька в Рыбинске заготкооперативом заведует, мы зерно скупаем по всей Шексне! — приосанился парень. — Склад в Череповце в прошлом открыли. Теперь надобно до открытия навигации зерно в Рыбинск свезти, а оттуда на пароходе в Ярославль.
— Чегой-то я не пойму, — заинтересовался Пулковский. — Если у тебя батя бугор, то не проще ли в Череповец пароход пригнать да зерно забрать?
— Так ить пароход-то государственный, — снисходительно пояснил парень. — Ярославское речное пароходство наркомата путей сообщений. Там такую цену за рейс заломят, только охнешь. Счет выставят и за уголь, и за матросов и еще, хрен за что. От Рыбинска до Ярославля пароход в складчину нанимаем, так и то дорого. Не потянет батя, чтобы пароходом крюк до Череповца делать. Мужиков-возчиков нанимать — раз в десять дешевле станет.
— Так ты о чем раньше-то думал? — упрекнул парня Николаев. — У тебя вся зима была. Ты бы за зиму десять пароходов перевез.
— Ну, не вся зима, — вздохнул парень. — Батя меня сюда в феврале прислал, а я задержался малость. То да се, малость не рассчитал.
Иван побарабанил пальцами по столу, изображая задумчивость.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
Артакс, наконец-то устав от приключений, решил отыскать себе место, где можно наконец отдохнуть. Здесь никого не удивляет, что богомолы пребывают ростовщиками, гномы варят сыр, а шойзели строят мосты. Здесь Артакс встретил любимую женщину. Но прежде, чем будет сыграна свадьба, бывшему наемнику придется раскрыть тайну гибели отца своей невесты, а заодно и снять проклятие с Черного леса.
Много лет назад граф д’ Арто стал «псом войны» Артаксом. Дорога привела его в волшебную страну, где он нашел дом и любимую девушку. Но свадьба опять откладывается, потому что Артакс не может отказаться исполнить просьбу правителя — отыскать пропавшего сына. И бывшему наемнику придется вернуться туда, где его когда-то предали.
Он победил целую армию, отстоял город и нажил множество врагов. Его предали люди, за жизни которых он сражался.Потом он стал каторжником. А еще чуть позже его объявили беглым каторжником.Хотя кое-кто до сих пор считает его лучшим наемником этого мира, «псом войны» Артаксом. Или — Юджином-Эндрю д'Арто, принцем крови и наследником королевского рода.Он умеет убивать и выживать, умеет сражаться сам и заставит воевать других.Не умеет он только одного — нарушать однажды данное слово.
Солдат всегда мечтает стать генералом, оруженосец — рыцарем, а принц — королем. Но из любого правила бывают исключения.Двадцать лет назад юный граф д'Арто просто не вернулся домой. А в отряде «псов войны» появился наемник Артакс. Он служил под знаменами всех королей, сидел в осадах и защищал города, пережил почти всех своих врагов и давно стал легендой. Его трудно убить. Еще труднее — обмануть.Но даже опытного наемника можно предать…
Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.