Умереть на рассвете - [80]
Целый ряд был занят торговцами, предлагавшими покупателям изделия собственного производства — корзины из лыка и ивы, ёрговская посуда и игрушки, войлочные шляпы, хомуты и тулупы. Отдельно были мясные ряды, отдельно рыбные.
Молочники расположились рядом с торговцами маслом, а пирожники поближе к огромному, десятиведерному самовару. Можно было перекусить прямо тут, а можно пройти в чайную. Чуть в стороне пускала густой дым небольшая кузница — полозья поправить, коня подковать.
— За две недели все возвели, — горделиво сообщил Васька, словно бы сам приложил руки к строительству. — Собрали тутошних нэпманов в губпромторг и сказали — хотите граждане по-советски торговать, делайте торговые ряды, чтобы не стыдно было. Не сделаете за месяц — все товары будете в кооперативы сдавать, по твердым ценам. Лес для этого дела дадим, доски выпишем, а кто особо активный — освободим от местных налогов на два месяца. Ну, почесали торговцы затылки — дело-то стоящее, плотников наняли. За две недели срубили, составили, а за пару дней поставили.
Пулковский прожил в Череповце всего ничего, но успел познакомиться со всеми деловыми, узнать о местных малинах — о том, о чем Иван и понятия бы не имел, проживи он хоть десять лет в городе. Васька успел даже обольстить пару местных красоток. Очень даже возможно, что не красотой его девки прельстили, а чем другим. Не зря ж Пантелей считал, что лучшие наводчицы — это бабы.
Особым успехом пользовались ряды, где торговали солью. Внимание Ивана привлек красноносый мужик, в кожаном фартуке. Он так умело взвешивал соль, отпуская товар в кульки из старой газеты, что залюбуешься. Ни одной крупицы не падало мимо, а руки мелькали, словно у музыканта или у шулера.
— Ты на торговца этого не гляди, — толкнул Ивана локтем Васька. — Это агент утро Аркаша Филатов. Он тут месяц стоит, под солеторговца работает.
— А откуда известно, что из утро? — невольно подтянулся Иван.
— Так Череповец же, — презрительно сплюнул Васька, потянув руку к мешку с жареными семечками. Попробовал, выплюнул шелуху, кивнул торговке — толстой бабище в фуфайке и грязном платке, подставляя карман. Бросив тетке гривенник, повел Ивана дальше, лузгая семечки и рассказывая на ходу: — Череповец городишко маленький, даром что губцентр. Уголовка здесь тоже маленькая, все мусора на виду. Если вчера агент конокрадов ловил, а сегодня на рынке стоит, кто такое пропустит? Питерские мусора на Апрашку агентуру внедряли, так те через день-два раскалывались, как сухое полено. Чтобы настоящего стукача к деловым всобачить, не год и не два потребуется. До революции уголовка серьезную агентуру среди блатных держала, а теперь так, тьфу. Теперь им лишь бы палочку к празднику срубить, торопятся. Ну, нам, грешным, это и хорошо!
— Чем хорошо?
— Если агент сильно мешает — можно и перо ему в бок вставить. На хрен кому чужие глаза да уши нужны? А такой вот, солеторговец, нехай стоит. Он здесь гастролеров пасет, а гастролеры местным деловым не нужны. Местные могут и сами чужаков замочить, могут и мусорам слить. И мусорам хорошо — план выполнили, и деловым — от конкурента избавились.
Иван не был новичком в воровском мире, да и служба в Чека чего-то стоила, но он считал, что своих сдавать нельзя. Ну да, ворам виднее.
— А вон еще один из утро, глянь.
Иван никогда не поверил бы, что сидевший в санях возница в черном дубленом полушубке, подпоясанном красным кушаком, в высокой шапке с малиновым верхом.
— Этот нас с тобой ловить должен. Махов Александр, старший инспектор утро. Его в начальники прочат, но он упирается. Шустрый парень, но на одну ногу хромает — бегает плохо. Этот, говорят, липовых дел не шьет. У него все четко — вещцоки, показания. А еще умеет ловить на противоречиях. Примета такая есть — коли Махов дернул ножкой перед кем-то из деловых — брать его будет.
Николаеву показалось, что старший инспектор посмотрел прямо на него, и по-особенному дернул ногой.
— Ладно, давай лучше чайку попьем, — предложил Иван, отводя взгляд в сторону. — Самовар артельный, шанежками пахнет.
— Не, пошли-ка лучше в ресторан. Недавно еще один открылся. Название смешное — Москва! Цыплят там готовят лучше, чем на Казанской. Угощаю!
В Череповце уже была гостиница "Лондон", были рестораны "Париж", "Берлин" и "Петроград", а теперь, стало быть, "Москва" появилась.
В ресторане заказали жареных цыплят с рисом, соленых грибов и графинчик. Верно, вспомнив про злоключения Муковозова, Васька запросил баранину, но ее не было.
— Вот, ресторан "Москва" — столица России, а простой баранины нет, — посетовал Васька.
— Так не сезон, — пояснил Иван. — Овец по осени колют, когда шерсть выросла, шкура на полушубок пойдет или на шапку. Сейчас-то, какой смысл скотину колоть?
— Вот, чё еще у тебя спросить-то хотел — а чего у вас овец не разводят? Тимоха сказал, десять штук у него, чё так мало?
— Вась, как их у нас разводить? Овец выпасать надо, а в наших краях с ноября по март снег лежит, а трава только в конце апреля пойдет. Раньше мая не выгонишь. Это, почитай, полгода в хлеву стоять будут, а сожрут — что твоя корова. Кто побогаче, те держат — шерсть на валенки, шкуры на сапоги. У Муковозова десять овец — это много! А чего тебя на овец-то пробило? Как говорят — лопай, что дают! Вон птицу нашу несут.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
Артакс, наконец-то устав от приключений, решил отыскать себе место, где можно наконец отдохнуть. Здесь никого не удивляет, что богомолы пребывают ростовщиками, гномы варят сыр, а шойзели строят мосты. Здесь Артакс встретил любимую женщину. Но прежде, чем будет сыграна свадьба, бывшему наемнику придется раскрыть тайну гибели отца своей невесты, а заодно и снять проклятие с Черного леса.
Много лет назад граф д’ Арто стал «псом войны» Артаксом. Дорога привела его в волшебную страну, где он нашел дом и любимую девушку. Но свадьба опять откладывается, потому что Артакс не может отказаться исполнить просьбу правителя — отыскать пропавшего сына. И бывшему наемнику придется вернуться туда, где его когда-то предали.
Он победил целую армию, отстоял город и нажил множество врагов. Его предали люди, за жизни которых он сражался.Потом он стал каторжником. А еще чуть позже его объявили беглым каторжником.Хотя кое-кто до сих пор считает его лучшим наемником этого мира, «псом войны» Артаксом. Или — Юджином-Эндрю д'Арто, принцем крови и наследником королевского рода.Он умеет убивать и выживать, умеет сражаться сам и заставит воевать других.Не умеет он только одного — нарушать однажды данное слово.
Солдат всегда мечтает стать генералом, оруженосец — рыцарем, а принц — королем. Но из любого правила бывают исключения.Двадцать лет назад юный граф д'Арто просто не вернулся домой. А в отряде «псов войны» появился наемник Артакс. Он служил под знаменами всех королей, сидел в осадах и защищал города, пережил почти всех своих врагов и давно стал легендой. Его трудно убить. Еще труднее — обмануть.Но даже опытного наемника можно предать…
Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.