Умереть, чтобы родиться - [60]

– Чистосердечное признание смягчает вину, – сказала Вика.

– Они сами виноваты, – сказал профессор и отвернулся, глядя на гулявших по парку пациентов.

Профессор сидел на стуле посреди кабинета очень спокойный, только взгляд выдавал в нем какую-то глубинную усталость. Он рассказывал неторопливо, обстоятельно.

– Их наняли делать компьютерную сеть… Знакомые посоветовали как хороших специалистов. Кто же знал.

Жека торопливо печатал на ноутбуке. Профессор не смотрел на него, но явно старался не торопиться и дать возможность молодому человеку хорошо делать свою работу.

– Они установили какие-то вирусы… или я не знаю, как правильно сказать. Узнали номер банковских карточек… моей, еще нескольких порядочных людей. Все мы потеряли очень много. Деньги вернуть было невозможно. Доказать их вину – тоже. Они просто смеялись.

Профессор замолчал, сглотнув слюну в явно пересохшем горле. Вика встала и подала ему стакан с водой. Добролюбов отпил из него и продолжил, держа стакан в руке. Стакан совсем не дрожал.

– Спасибо.

– Как они умерли? – спросила Вика.

– Они?

– Да. Они оба умерли. От обезвоживания.

Профессор замолчал, потом улыбнулся и глянул на Соколовского:

– На каждого мудреца довольно простоты. Как вы меня просто провели. Умерли… Ну, значит, все не зря было. Я владею техникой внушения. Гипноза. Очень хорошо владею. Одного я встретил на улице и сам отдал телефон. Второму его принесли. Я внушил им, что они должны делать. Один снял квартиру, второй отправился в заброшенный гараж. Я внушил им, что выходить нельзя. За дверьми – смерть. Они умерли от страха выйти из помещения.

Профессор замолчал.

– Зачем они перезванивались? – спросил Жека.

– Я хотел, чтобы они знали, что со вторым так же. Так страшнее.

– Вы жестоки, – сказала Вика.

– Я просто старый и за последние двадцать лет сильно устал от вранья.

У Вики зазвонил на столе телефон. Она извинилась и взяла трубку.

– Слушаю, товарищ подполковник. Нет, не знаю. А что случилось с Данилой? Хорошо, я сейчас зайду.

Игорь шел по длинному офисному коридору. Серьезную организацию отличает наличие дресс-кода, а не бегающий в истертых и грязных джинсах офисный планктон. Да и дороговизна одежды говорит сама за себя. Сотрудники с достатком.

Игорь открыл дверь приемной. Секретарь, женщина лет тридцати пяти в строгом костюме и с модельной стрижкой тысяч за двенадцать, внимательно посмотрела на визитера оценивающе, и ее глаза смягчились. Достоин.

– Соколовский, – представился Игорь. – Я звонил, договаривался о встрече.

– Аркадий Викторович ожидает. – Секретарь поднялась, прошла к двери и открыла ее, сделав приглашающий жест.

Игнатьев был примерно ровесником отца Игоря. И та же уверенность в себе, та же солидность в посадке головы, в положении тела за рабочим столом. Высокий залысый лоб удлинял и без того длинное лицо Игнатьева.

– Ну, здравствуй, Игорь… – Игнатьев поднялся из-за стола и вышел, протягивая Игорю руку. – Ты меня, конечно, не помнишь. А я помню. Вот таким.

– Здравствуйте, Аркадий Викторович. Я знаю, что вы когда-то начинали вместе с моим отцом.

– Давай на «ты», – предложил Игнатьев и прошел с Игорем к угловому дивану у окна. – Кофе, чай?

– Я не хочу отнимать ваше время. У меня просто один вопрос: вы не знаете, что случилось с моей мамой?

– Он тебе не сказал? – удивленно посмотрел на Игоря Игнатьев.

Игорь отрицательно покачал головой и сел на диван. Игнатьев, потирая руки в задумчивости, прошелся по обширному кабинету. Потом вернулся к Игорю и остановился возле него, сцепив руки перед собой.

– Она вскрыла себе вены, Игорь.

– Я это знаю. Я не знаю – почему.

– Кто его знает, почему, – пожал плечами Игнатьев и сел напротив Игоря, забросив ногу на ногу. Он посмотрел в окно. – Была вроде бы записка… а может, я путаю. Столько времени прошло. Но я думаю, она просто устала от постоянных измен твоего отца.

Глава 7

Звуки мелодичного джазового блюза, льющиеся из музыкального центра за спиной бармена, вдруг заглушил звон разбитого стекла и грохот опрокидываемой мебели. Женский визг, топот ног, хриплые возгласы с кавказским акцентом, звучные удары. Невысокий крепыш отлетел к барной стойке и ударился в нее спиной и головой, опрокидывая высокие стулья. Музыка замолчала.

Королев в разорванной рубашке дрался с тремя кавказцами по-серьезному. Один уже лежал без движения, привалившись спиной к стойке, но Данила получил сильный удар в голову и почти потерял равновесие. Он успел заметить на руке дорогие часы, почти такие же, какие носил Соколовский. Помогла та же самая стойка, на которую он отшатнулся спиной. Кавказец кинулся на него, но Данила сумел встретить его прямым ударом в лицо, а потом, собравшись с силами, ударить ногой в живот.

Но на это ушли остатки его сил, и новый удар он пропустил. Окружающий мир как-то поплыл на одну сторону. Он видел метнувшееся к нему крупное тело третьего кавказца, которого он еще в начале их драки мысленно назвал борцом за его осанку. Данила врезал ему по корпусу, но кулак ударился, как в бетонную стену. Пол вдруг полетел навстречу, и Королев успел лишь подставить руки, чтобы не разбить окончательно лицо.