Умереть, чтобы родиться - [52]

– Он освободился недавно, – напомнила Вика.

– Знаю. Был один раз. К сыну я его не пустила. Да и сам он сына не хочет видеть.

– А где мы можем его найти? Не знаете?

– В больнице он, – неожиданно сказала женщина.

Орлик лежал в больничной палате под капельницей. Худое, изможденное лицо, лысый череп. На одной руке виднелись те самые перстни, наколотые на пальцах, и изображение пера. Достаточно похоже на тот рисунок, что сделал свидетель-алкаш.

Орлик смотрел на вошедшую Родионову с оперативниками равнодушным взглядом, только в голосе прозвучали ироничные «зоновские» интонации:

– Нормальная экскурсия нарисовалась.

– Орловский Петр Валерьевич? – спросила Родионова.

– Живодеры ксивы моей не нарисовали? – ухмыльнулся еле заметно уголком рта Орлик.

– Мы бы хотели с вами поговорить, – сказала Вика.

– Говорите, недолго осталось. Недельку еще – и хвостом шаркну, – ответил Орлик и закашлялся долго и мучительно.

– Фамилия Карасев вам о чем-то говорит?

– Знал я одного сыча с такой фамилией, – ответил Орлик. – Двенадцать лет мне пошил.

– Вышли и не забыли обиду?

– Навестили на днях Карасева? – уточнил вопрос Данила.

– Ты на меня, начальник, в оба смотри. Мне пыль топтать недельку осталось. Рак у меня. Колеса жменями ем.

– Только у дома Карасева видели тебя, Орловский.

Орлик закрыл глаза и замолчал. Вика с беспокойством посмотрела на приборы, к которым был подключен больной, но там вроде бы все было нормально. Спустя минуту Орлик открыл глаза.

– Было дело. Хотел к нему зайти. В глаза посмотреть. Пошил он мне дело не по моей статье. Мокрого на мне тогда не было. Я месяц как вышел. Меня там в больничке оставить хотели. Только воля – это воля. Да и сын тут. Без меня вырос.

– И завалил Карасева за это? – спросил Данила.

– Кто сказал? Свидетель? Дома его не было. Или не открыл.

– Врешь! – не сдержался Игорь, понимая, что если Орлик не сознается, то версия его вины снова выйдет на первое место.

Орлик посмотрел на него и засмеялся тяжело, хрипло.

– Зеленый совсем, – сказал он, глядя на Соколовского. – Ты докажи, а потом шей. А то как Карасев станешь.

– Докажем, – пообещала Вика.

– Не успеете. Два дня я еще ходил, а теперь под себя хожу. У живодеров спроси, начальница.

Вика сидела в кабинете Пряникова и еле сдерживалась, чтобы не показать, как она нервничает.

– Доказательств против Орловского никаких, Андрей Васильевич. Только свидетель, который видел его у подъезда.

– Но мотив у него есть, – напомнил Пряников.

– Мотив есть, но мы Орловского даже допросить не можем. Рак легких, метастазы. Вопрос нескольких дней. Постоянные потери сознания.

– И он убил Карасева? Крепкий мужик был.

– Несколько дней назад Орловский еще вставал с койки. Кроме того, возможно, он сделал Карасеву инъекцию спецсредства. Это вызвало остановку сердца.

– Какого еще спецсредства? – удивился подполковник.

– Знакомые Соколовского из ФСБ неофициально говорили о наличии такого средства в крови Карасева.

– Подожди, Орловский что, шпион какой? – изумился Пряников тому, что к делу подключилась еще и ФСБ.

– Я ничего не могу сказать.

– А-а, мажорчик сюда уже людей из конторы таскает?

– Смоленцев ничего в крови найти не смог.

– А контора нашла?

– Неофициально. Без бумаги.

– То есть после смерти Орловского мы признаем это самоубийством и закроем дело?

– Боюсь, что так, – согласилась Вика.

– Плохо, что так, – заявил Пряников и откинулся в кресле. – Значит, мажорчик тут ни при чем?

– Думаю, что нет. Скорее всего совпадение.

– Не верю я в совпадения, – строго сказал Пряников. – Ты знаешь. А где Соколовский?

– Конец рабочего дня. Он отпросился. Я его отпустила.

– Зря, Вика. Ты знаешь, мне иногда кажется, что из него толк может быть. Только он работать должен как проклятый. А ты его гулять отпускаешь.

А Соколовский уже снова шел по больничному коридору, откуда они всем отделом недавно уехали. Он свернул к палате, в которой лежит Орлик. Тот выглядел плохо. Кажется даже, что хуже, чем два часа назад. То ли без сознания, то ли уснул, окончательно измученный разговорами со следователем. Лоб в испарине, в палате стоит удушливый запах разлагающейся плоти. Игорь подошел к кровати:

– Вы слышите меня?

Орлик не ответил. Игорь подошел еще ближе и собрался протянуть руку и дотронуться до больного. Но тут уголовник открыл глаза:

– Что тебе… зеленый? Звездочку пытаешься заработать? Не успеешь.

– Знакомая вещь? – Игорь показал детскую электронную игрушку.

– Когда я садился, таких не было.

– А теперь есть. И у твоего сына есть. Дорого стоит. У него новая.

– Шел бы ты…. – беззлобно сказал Орлик. – Плохо мне.

– Живут они бедно, – продолжал Игорь. – Жили. Может, деньги у них появились, недавно?

– Рад за них…

– А может, попросил тебя кто Карасева убить? Откуда у тебя спецсредство? Которое в шприце было?

– Странный ты… – уже с интересом посмотрел на визитера Орлик. – Вроде на мента не схож… А с другой стороны – схож.

– Ответь…

– На том свете все ответы узнаешь. Шел бы ты. Тяжко.

Игорь встал, направился к дверям, потом остановился и снова вернулся к кровати. Орлик отвернулся. Игорь помолчал некоторое время, потом снова заговорил:

– Мне как твоему сыну было. Когда мама умерла. Автокатастрофа. Отец работал, любовницы. Я с няней вырос. У твоего сына хоть мама была. У меня – никого.