Умереть, чтобы проснуться - [4]

Отныне моей жизненной миссией, моей дхармой стало открыть миру методику исцеления, основанную на сознании, в том числе исцеления души. Это послание несет вам моя книга. Все мы мечтаем достичь душевного покоя. И я хочу показать вам, как это сделать.

Глава 1 Седьмая операция

«Снаружи чертовски холодно», — думал я, и мои зубы выбивали барабанную дробь. Был сочельник, 23 декабря 2010 года, до Рождества оставались считанные часы, а я трясся от холода, словно стоял на вершине Гималайских гор, а не лежал в кровати в своей Калифорнии. Интересно, какая температура? Я потянулся за айфоном. Десять градусов. Неужели? Почему же меня знобит? Я натянул одеяло до подбородка, но теплее не стало. Я испугался.

Внизу на кухне громыхали кастрюли и сковородки. Жена с детьми готовила обед. Когда они расставляли тарелки, до меня донесся тонкий аромат индийских пряностей, которые добавлялись в кушанья. От этого аромата у меня всегда текли слюнки. Сегодня меня чуть не стошнило.

Я накрылся с головой, чтобы не слышать телевизор. Два часа назад моя жена Арпана включила Си-Эн-Эн, оставила меня в спальне, а сама пошла вниз на кухню. «Постарайся заснуть, — сказала она. — Разбужу тебя к обеду». Как только за ней закрылась дверь, я принял обезболивающую таблетку. Сколько же их было в тот день? Я надеялся, что высплюсь. Но мои надежды не оправдались. Я проснулся одурманенным, злым и напуганным. Низ живота и мошонка опухли и воспалились. Мне очень хотелось помочиться, но я не смог выдавить больше трех капель.

«Я это не заслужил, — подумал я. — Я же врач!»

Я вспомнил старые добрые дни моей молодости, когда еще не было этих шести операций, которые привели меня в такое плачевное состояние.

Я переехал в Бейкерсфилд из Луизианы, чтобы заменить другого врача-анестезиолога. Больница адвентистов седьмого дня в Сан-Хоакине заключила со мной контракт на один месяц. После долгих лет, проведенных на Восточном побережье, окунуться в тепло калифорнийской долины Сан-Хоакин было настоящим наслаждением. Немного позже меня пригласили остаться работать на постоянной основе, и я согласился не раздумывая.

Арпана открыла свой стоматологический кабинет, а я вскоре сменил госпиталь и занял вакантное место анестезиолога в кардиоцентре Бейкерсфилда, где проводились сложнейшие операции на сердце. Через несколько лет я возглавил анестезиологическое отделение. Немного погодя мы достигли такого уровня материального благополучия, о котором могли только мечтать. Мы обменяли свой домик на дом побольше, а потом переехали в огромный особняк, так как наша семья тоже разрослась — мы воспитывали двух сыновей — Рагава и Арджуна — и дочку Амбику.

Скромные «Форды» и «Тойоты» уступили место «Мерседесу» и «Лексусу», а затем спортивному «Порше» и «Хаммеру». Я мечтал, как однажды в моем гараже поселится «Феррари», который я накрою чехлом и буду выгуливать только по большим праздникам. Моей целью было преумножить все. Мне хотелось иметь большой дом, большие машины, большую коллекцию картин, большой счет в банке. За мою двадцатипятилетнюю работу в кардиоцентре был такой момент, когда я взял девятимесячный отпуск, так как увлекся игрой на бирже. Я зарабатывал миллионы долларов, иногда один миллион долларов за день, но деньги исчезали так же стремительно, как появлялись, так как мне казалось, что я могу анализировать тренд фондового рынка точнее профессионального игрока. Но поскольку этого не произошло, я наконец решил, что это блажь, и снова вернулся в больницу.

Мои соседи-индусы в своих мини-замках преследовали те же цели. Каждый новый дом в нашем квартале стремился затмить по своим размерам другие. Это выглядело смешно, но только не для моих соседей. Размер имеет значение, особенно если владелец дома ставит грандиозный памятник самому себе и хочет обессмертить свое имя.

Архитектурные проекты всех домов в округе соответствовали замыслу их владельцев. Это были средиземноморские виллы (например, такая как наша), испанские домики и ультрасовременные здания, причем один дом был копией Белого дома в миниатюре. В его внешнем облике проглядывало нечто монструозное, но все понимали, кто его строил и зачем. Как еще этот человек мог доказать, что он — такая же важная «шишка», как президент Соединенных Штатов? (Владелец дома зарабатывал на жизнь, торгуя автомобилями.)

Проехаться на автомобиле по нашему кварталу было все равно что проехаться по Диснейленду. Но автомобильные прогулки по кварталу были совершенно невозможны без кодового ключа. Район был герметично закупорен и отгорожен от внешнего мира воротами, и я хотел верить, что болезням сюда путь тоже заказан. Врачи не болеют. Я убедил себя в этом. А если и болеют, то мы можем вылечить болезнь немедленно, подавить ее в зародыше.

Так я видел себя: хозяин своей судьбы и волшебник, которого болезни обходят стороной.

В современной медицине легко возомнить себя владыкой мира. Только в моей специальности врача-анестезиолога, который участвует в операциях на сердце, медицинские технологии продвинулись так далеко, что мы можем буквально возвращать пациентов с того света и осуществлять самые разные манипуляции, начиная с баллонного расширения артерий и заканчивая пересадкой или даже подшиванием артерии к трансплантируемому сердцу. За последние десять лет смертность от сердечно-сосудистых заболеваний снизилась на сорок процентов, и не в последнюю очередь потому, что в нашем кардиоцентре регулярно внедрялись новые медицинские технологии. Целые семьи плакали от радости, понимая, что врачи подарили их близким многие годы, возможно, десятки лет жизни.