Умбрия – зеленое сердце Италии. Тайна старого аббатства и печенье святого Франциска - [11]

– Боже, ну конечно, дорогая! Здесь никогда ничего не происходит… Правда, говорят, что за последние годы пропало несколько девочек, но вас это совершенно не касается, они все школьницы, и случилось это только пару раз.

– Пропали девочки? – привстала Саша.

– Это глупости, дорогая. Вы же знаете, что дети вечно любят делать то, что им запрещают, здесь же вокруг горы, леса, шаг в сторону – и ты упал с обрыва, и тебя никогда никто не найдет в этих горах. Вы обязательно ко мне заходите! – вдруг прервала свой рассказ графиня, и Саша поняла, что пора проваливать, так «деликатно» ей об этом намекнули.

– Мы с вами так мило поболтали! – графиня позвонила в колокольчик, как в историческом фильме, окончательно изумив девушку.

Саша заверила ди Розати, что обязательно заглянет, пожала графине руку и в сопровождении служанки покинула палаццо.

На улице она всей грудью вдохнула свежий весенний воздух. Все же пудры и духов было слишком, несмотря на воспоминания о детстве. И чувствовала она себя так, словно провела несколько часов в сложном судебном процессе, а скорее, на сцене театра, так трудно было соответствовать манере общения старой синьоры. Графиня оказалась абсолютно нереальным, киношным или книжным персонажем. Саша никогда бы не поверила, что такие личности встречаются в реальной жизни!

И тут же ее накрыл совсем другой запах, лишивший силы воли и магнитом притянувший к раскрытым дверям небольшой лавочки на углу. У самого входа в пластиковых корзинах лежала огромная клубника и пахла так, что Саша отдала бы любые деньги, чтобы съесть ее немедленно. Ягоды лоснились красными боками, и выставить их вот так, у дверей, почти на улице было прекрасным маркетинговым ходом – никто, почувствовавший волшебный аромат, не смог бы устоять. Здесь же нашлось неплохое местное вино, овечий сыр, а по соседству, у мясника, ей нарезали тонкими ломтиками темно-янтарную, словно перстень графини, ветчину прошутто.

«Что еще надо для легкого ужина», – подумала Саша, с изумлением увидев, что дело идет к вечеру. Оказывается, не один час просидела она под щебетание графини ди Розати.

10

Вернувшись домой, она взяла бутылку вина, бокал, купленную клубнику и спустилась через черный ход на кривую улочку. Здесь была калитка в сад, который, как сказала хозяйка, тоже принадлежал ей, и им Саша могла свободно пользоваться. Она отворила проволочную калитку, вошла и уселась под яблоней, за пластиковым столиком, покрытым клеенчатой скатертью в цветочек, налила вино в бокал и, не думая уже ни о чем, просто любовалась закатом над долиной.

Неожиданно с улицы послышался шум, и около дома затормозил огромный ветхий мотоцикл с коляской, который ну просто никак не должен был протиснуться сквозь кривые улочки и лестницы. С мотоцикла слез немолодой усатый мужичок в камуфляжной форме, напевавший под нос какую-то песенку, он явно посетил не один бар,

– О! – замахал он руками. – Вы снимаете дом у Патриции! А я сосед, Казимиро.

Саша помахала в ответ и, надо же было что-то сказать, спросила:

– А вы не знаете, какого века эти дома?

Казимиро обвел улицу взглядом, словно видел все в первый раз, задумался.

– Двенадцатый, по-моему, – ответил он после раздумья. – Но, синьора, это не самое важное! Вот эта мостовая, по которой вы ходите, на которой стою сейчас я, – ей уже более тысячи лет, это еще римские дороги! Уверяю вас, я знаю, о чем говорю.

Я резчик по дереву – видели сувениры в магазинах? – откланялся он и удалился в маленькую дверь, вокруг которой были сложены гигантские штабели всевозможных пеньков и кореньев, которые Саша поначалу приняла за дрова для растопки. Через пару минут из-за дверей раздался звук пилы, видимо, посетив городские бары, Казимиро набрался достаточно вдохновения для своего творчества.

Солнце село за синие горы, и стало прохладно. Саша вспомнила, что выключила телефон, когда явилась к графине с визитом, достала его из кармана, включила и увидела несколько пропущенных сообщений. «В доме посмотрю», – решила она.

Собрала со стола тарелки, отправилась в дом и открыла сообщения.

«И вечер опускается на город,

Тают в сумерках фонари и зажигаются звезды,

В последних отблесках заката моя первая мысль – о вас».

Так звучало послание Клаудио.

– Вот это да! – восхитилась Саша. – Просто хокку! Или как там еще называются японские стихи. И тут же отправила ответ: – Bellissimo, grazie!

Второе сообщение пришло с незнакомого номера.

«Salve! Это Серджио Гаэтани, лейтенант карабинеров. Перезвоните мне, пожалуйста».

«Ну вот, – подумала Саша, – на третий день пребывания в Италии дело сдвинулось».

Ночью Саше опять спалось неспокойно, она ворочалась с боку на бок, представляя себе завтрашний разговор с Гаэтани. Встреча была назначена на десять часов, и она раз за разом проговаривала про себя их возможные диалоги.

Вряд ли ей повезет так, как с комиссаром Дини. Тогда, в Тоскане, ему понадобилась помощь говорящей по-русски девушки, а дальше сама собой завертелась невероятная история, чуть не стоившая Саше жизни. Но в Тоскане она давно дружила с жителями любимого городка и часто туда приезжала, чувствуя себя как дома. В Умбрии же была совершенно чужой и, спустя год после гибели Вероники, при всем желании не могла бы оказаться полезной. Поэтому, скорее всего, назойливую иностранку просто вежливо пошлют… осматривать достопримечательности.