Улыбка святого Валентина - [50]

– Что ж, это действительно стоит отпраздновать! – решила Бев. – У меня словно камень с души свалился.

– Вот именно, – с облегченным вздохом поддержала ее Вера. – Как я рада, что ты вернулась к нам, деточка! – добавила она, сжимая мою руку.

– Как приятно снова оказаться в кругу семьи. – Сияя улыбкой, я подняла свой бокал. – Предлагаю тост за воцарение спокойствия в этом доме. Давайте выпьем вина, девушки, и блеснем эрудицией.

Я стояла на веранде и курила, когда у меня за спиной скрипнула дверь. После четырех бутылок шардонне, распитых нашей дружной компанией за то время, пока мы сыграли три партии в скраббл, я пребывала в благодушном настроении, совершенно раскрепостившись.

На веранду вышла Бев. Она отобрала у меня сигарету, сделала глубокую затяжку и вернула мне окурок.

– Бев, – укорила я ее, – разве доктор Бобби не говорил тебе, что...

– Разумеется, доктор Бобби говорит, что курить вредно. Он всем женщинам внушает, что курение чревато для них раком. Но мне уже семьдесят шесть, и в этом возрасте я могу позволить себе закурить, когда мне того хочется.

Спорить с таким доводом было сложно. Я встряхнула пачку и предложила ей целую сигарету. Бев оглянулась, чтобы проверить, не видят ли ее проказ Мэгс и Вера, взяла сигарету и закурила. Мы помолчали, потом она заговорила:

– Питер очень славный молодой человек.

– Да, – согласилась с ней я, – это так.

– Он успешно управляется в магазине. Соорудил чудесную экспозицию в оконной витрине. Он малый добрый и бесхитростный.

– Это точно, – подтвердила я. – Пожалуй, даже простодушный, что в наше непростое время свойственно не многим.

– Я бы советовала тебе перестать затворничать и почаще заходить днем в «Пейдж», – сказала Бев. – В твоем возрасте я была очень бойкой и легкой на подъем, деточка.

У меня возникло желание сказать, что я работаю над своей диссертацией, однако солгать мне не позволила совесть.

– Он порядочный человек, – добавила Бев, впервые взглянув на меня с некоторой долей нежности. – Тебе с ним очень повезло, мог ведь попасться и какой-нибудь прохвост.

– Я знаю, – тихо сказала я.

Дверь на веранду распахнулась, и Бев успела выбросить сигарету во двор, прежде чем к нам вышел Питер.

– Мы тут посовещались и решили, что тебе не стоит садиться за руль, – заявил мне он. – И я вызвался проводить тебя до твоей квартиры.

Я затушила каблуком окурок и сказала:

– Я только схожу за жакетом.

Половину пути до нашего книжного магазина мы молчали. Наконец Питер, явно что-то замышлявший, прервал молчание:

– Послушай, Порция!

– Слушаю тебя внимательно, – откликнулась я.

– Я тут подумал, а почему бы нам не поужинать в каком-нибудь уютном ресторанчике. Скажем, в пятницу?

– Лучше в четверг, – сказала я, вспомнив о званом ужине у родителей Бьюджи.

– Хорошо, – не раздумывая согласился Питер. Мы сделали в молчании еще несколько шагов.

– А где? – спросила я.

– Что ты имеешь в виду?

– В каком ресторанчике мы будем ужинать?

– Это имеет какое-то значение? – недоуменно посмотрел на меня Питер.

– Да! – уверенно сказала я.

– Я слышал, что в Рингголде есть чудесный итальянский ресторан «Вилла Пастоли».

Я прищурилась и с подозрением взглянула на него:

– Похоже, Вера продолжает активно тебя консультировать.

– Почему ты так решила? – Он сделал невинные глаза.

– Это мой любимый ресторан, – объяснила я. – Разве не Вера тебе это подсказала?

Питер потряс головой, потупился и промямлил:

– Нет, просто я вспомнил, что ты предпочитаешь итальянскую кухню. Я не всегда был невнимательным, кое-что я подмечал и запоминал, – многозначительно добавил он.

Я погладила рукой живот, где уже начинало бродить выпитое вино. Питер истолковал этот жест по-своему и поспешно сказал:

– Но если не хочешь, можем и не ходить никуда. Я не обижусь. Не велика беда!

– Отчего же? Я с удовольствием отведаю чего-нибудь итальянского. Где встретимся? У «барышень»?

– Нет, – помотал головой Питер. – Позволь мне заехать за тобой!

В последний раз, когда я позволила мужчине заехать за мной домой, все обернулось некрасивым пассажем. Но коль скоро наши с Питером отношения стремительно обретали авантюрный оттенок, перспектива снова влипнуть в скандальную историю показалась мне даже заманчивой. Очевидно, я исподволь превращалась в искательницу острых ощущений с мазохистскими наклонностями.

– О'кей! – сказала я, громко икнув.

– Великолепно! – обрадовался Питер. – Значит, увидимся в четверг, в семь вечера. – Он многообещающе подмигнул мне и выразительно облизнулся.

Едва не споткнувшись о ступеньку, я взбежала на крыльцо и с деланной бодростью воскликнула:

– Мы чудесно прогулялись. Спасибо, что проводил меня.

– Всегда к твоим услугам! – Питер широко улыбнулся, помялся и добавил: – Ну, спокойной ночи.

– И тебе сладких снов!

Питер сделал несколько шагов и обернулся:

– Да, чуть было не забыл! Тебе звонила женщина, представившаяся Рондой. Я решил, что она временно проживает в твоей сиракьюсской квартире и хочет тебе что-то сообщить.

– Ронда... Ах да! – сказала я, не без труда вспомнив облик этой пятидесятилетней блондинки, секретарши декана кафедры английского языка и литературы Сиракьюсского университета. Недавно она ушла от мужа и была вынуждена снять квартиру. – А что ей нужно?