Улыбка - [8]

– Это не исключает возможности заниматься творчеством и нам. Даже наоборот. Машина не может создавать новое, а человек вполне и достаточно многочисленно.

– Только и осталось, что искусство прошлых времён. И не спорь со мной! – повысила Лира голос, утирая салфеткой слезу.

– Я и не спорю. Так. Выражаю своё мнение. Займись основательно английским, – занервничал Виктор Арнольдович, не выносивший женских истерик.

– Мне этот английский негде применить. Я ни с кем не общаюсь. Мне не интересны разговоры ни о чём с моими бывшими однокурсниками. Да и время не то. Сам знаешь. Каждый сам по себе. Замкнулись в своих семьях, своих мирках.

– Вернись на курсы китайского. Изучая языки, мы тренируем мозг, отодвигая тем самым старость.

– Хорошо. Вернусь. Устала я почему-то, – Лира снова тяжело вдохнула.

– Марк закончит занятия, отправлю вас на Карибские острова. Пальмы, океан, песочек. Вспомни, как мы отдыхали, – Смаков закрыл глаза и, улыбаясь, откинул голову на спинку стула.

– Да. Хорошо было…

– Что значит хорошо? Замечательно! Просто замечательно!

– Да. Замечательно, – кивнула жена, не желая тратить энергию на никчёмный спор.

– Да и мне не мешало бы отдохнуть. Спасибо за ужин. Выйду погулять с собакой.

Смаков поднялся со стула, и тут же вскочил Чарли, радостно завилял хвостом, передними лапами упёрся хозяину в грудь и лизнул его в щёку.

– Ну-ну. Давай без телячьих нежностей, – заулыбался Виктор Арнольдович в предвкушении приятной прогулки, но тут заявил о себе сигнал связи, и ему пришлось прикоснуться к устройству на левой руке.

На скатерти появилось изображение мужчины, который сообщил монотонным голосом: «Испытуемый 232 неожиданно исчез из поля наблюдения».

– Как исчез? Быть не может! При всём снаряжении? Явлюсь немедленно. Чарли, сидеть дома! Погуляй, пожалуйста, с собакой, – бросил он на ходу жене, поспешно выходя из комнаты.

6

Хумов вошёл в узенькую комнату с низким потолком, за единственным столом которой сидел тощий человек в коричневом костюме и с постным выражением лица, имеющий прозвище Малёк по причине его фамилии – Малкин.

– Проходите, проходите. Присаживайтесь, – в глазах человека мелькнуло нечто похожее на интерес и сразу скрылось за обычной служебной непроницаемой маской. – Вы были направлены в зону… Мм-мм.

– В зону Z-4, – отчеканил Хумов.

– Да. В зону Z-4. Ваши выводы. Прошу кратко и по делу.

Хумов замялся. Ваши выводы. О выводах он не успел подумать. Почему сразу выводы? Он разве знает, что происходит там?

– Итак. Прошу вас, – Малёк глянул себе под ноги. – Ваша версия, Хумов? Пожалуйста, не смущайтесь. Говорите, как есть. Для этого вас и отправляли.

– Самое существенное, что мне удалось выяснить: зона Z-4 заражена радиацией.

– Что предлагаете?

– Предлагаю исследовать, найти причину. В первую очередь закрыть проезд загородных поездов. Срочно эвакуировать людей с близлежащих территорий.

– Так, так… В какие цифры это выльется?

– При чём здесь цифры? На карте стоит безопасность людей.

– Вы затрудняетесь назвать сумму? В наш сложный век, когда нам приходится осваивать другие планеты, когда естественные запасы Земли истощились и мы вынуждены изыскивать всё новые и новые технические возможности для поддержания жизни, вы предлагаете урезать бюджет на столь значительную сумму? Не мне вам объяснять, в каких чудовищно сложных условиях мы вынуждены существовать. При том что популяция неуклонно растёт. Соответственно, мы вынуждены отправлять людей в тяжелейшие условия на Марс со слабой надеждой для близких когда-нибудь увидеть их. Не заставляйте меня читать лекцию для первого курса. Какую бы цифру вы ни назвали, этого всё равно будет недостаточно.

Хумов понял, что он проваливается, и понял также, чего ждёт от него этот сухонький начальничек. Он уже был готов поддаться, ответить так, как тот ждёт, но тут перед ним мелькнуло хохочущее лицо в шапке волос цвета одуванчика, и Хумов, неожиданно для себя, вопреки длительным тренировкам на чутьё не своим голосом произнёс:

– Необходимо произвести работы согласно пункту № 8, параграф № 12 – случай чрезвычайного положения для здоровья и выживания людей.

– Так. Вы свободны. Можете идти, – экзаменатор кисло улыбнулся, отвёл взгляд в сторону зашторенного окна, оседая в своём кресле, становясь ещё мельче.

«Провалил. Окончательно и бесповоротно провалил», – подумал Хумов, выходя из кабинета.

Смеркалось. Кое-где зажглись огни. Он посмотрел на небо. Тёмная туча медленно расползалась, не давая проникать свету от заходящего солнца. На всякий случай, подходя, Хумов включил улавливатель звуков. «Теперь можно и поужинать», – подумал он и сел на металлическую скамейку. И вдруг услышал: «Этого. Да, Хумов. Именной № 232».

«Хорошо, что утром я предусмотрительно опустил два брикета сразу», – похвалил себя Хумов, спокойно допивая густую жидкость, прожёвывая с наслаждением попадающие частицы овощей, мяса, риса. К нему подошли двое в коричневых комбинезонах. Один – повыше – спросил:

– Хумов?

– Да. Хумов.

– № 232?

– Верно.

– Нам приказано вас доставить к Голунову.

– Одну минутку, – дружелюбно произнёс Хумов, кивнул на термос и улыбнулся. Улыбка произвела соответствующее впечатление, сделав своё дело. Двое подошедших, переглянувшись, несколько расслабились и невольно улыбнулись в ответ. Хумов аккуратно закрутил пробочку, уложил термос в рюкзак, лежащий на скамейке, и, медленно развернувшись, молниеносными ударами вырубил обоих по крайней мере на полчаса.