Улыбка - [7]

И тут надо же! Послышался сигнал из его часов. Хумов остановился, включил связь, подставил ладошку. На ней появилось изображение дежурного, сообщившего ему о приказе незамедлительно вернуться во второе управление для отчёта. «Но мне необходимо обследовать ещё две зоны», – спохватился Хумов. Но дежурный, не повышая голоса, повторил: «Вам приказано незамедлительно вернуться».

5

Начальник второго подразделения Смаков Виктор Арнольдович заканчивал ужин при свечах. Его любимая собака – породистая овчарка с отличной родословной лежала у его ног, положив голову на лапы, и смотрела умными преданными глазами, следя за каждым движением своего хозяина, готовая в любое мгновение повиноваться любому приказу или предупредить оный.

Сын, тощий бледный юноша, вяловато ковырял вилкой подгоревший стейк, скучающим взглядом блуждая по лицам родителей: от одного к другой.

– Марк, – слабым голосом окликнула его мать, – если будешь так есть, никогда не поправишься и не избавишься от прыщей.

– Оставь его, Лира. Он явно переутомлён. Избыток информации, экология и тому подобное.

– Я все понимаю, но растущий организм должен получать полноценное питание.

– Да, конечно. Ты права. Не каждый имеет возможность получать естественное питание. Надо ценить.

– Я ценю. И вообще. Мне через месяц восемнадцать. И я горжусь этим.

– Ох, как быстро время летит. Уже восемнадцать. Поверить не могу. Моему сыну скоро восемнадцать.

– Чем старше, тем оно летит быстрее. Ласточкой стремится вдаль, увлекая за собою. А я не хочу этой стремительной быстроты. Вот и мне уже под сорок, – Лира выжидательным взглядом посмотрела на мужа, надеясь на комплимент.

– Мам, ты выглядишь потрясающе! Никто не даст тебе больше двадцати.

– Так уж двадцати.

– Ну хорошо. Чуть больше двадцати пяти.

– Спасибо, сынок. Только твой отец так не думает.

– Я вообще-то считаю – тебе не больше пяти, ну от силы двенадцати лет.

– Тебе, мой дорогой, свойственно пошутить, но я склонна наполовину поверить, и только чтобы сделать тебе приятное, – с некоторым едва уловимым раздражением в голосе произнесла Лира.

– Как дела в колледже? – задал вопрос Виктор Арнольдович, не обращая внимания на некоторое раздражение в голосе жены.

– Дела? Всё едино – обучают. Вот есть у нас такая Хана…

– Хана? И что? – встревожилась мать.

– Да так. Одна девчонка.

– Говори, если начал, – заинтересовался отец.

– Так. Ничего особенного. Она сегодня снова слиняла с занятий.

– А я подумала… Только и всего? – успокоилась мать.

– Ей можно, – мечтательно вздохнул Марк, – а мне раз и навсегда запрещено.

– А тебе запрещено. Не подводи отца. Хорош будет твой отец, когда его за тебя полоскать начнут по всем статьям. Ты должен держать марку, – Мать нервно постучала вилкой по стакану.

– Марк должен держать марку. Разумеется, имя обязывает. А я что? Я – ничего… Держу. Стараюсь держать эту самую, как её… Марку.

– А сладкое?

– Спасибо. Неохота.

– Снова всю ночь будешь болтаться по Интернету? – строго спросил отец.

– Не-а. Я так. Слегка. И потом, я же и задание выполняю по предметам.

– Два часа на занятия – и спать. И никаких возражений, – пригрозил пальцем Виктор Арнольдович.

– Сынок, у тебя идёт перегрузка. Доктор сказал, что тебе необходимо высыпаться, – умоляюще посмотрела на сына Лира.

– Я знаю. Спасибо, пап. Спасибо, мам, – Марк по очереди поцеловал родителей и неуверенной походкой вышел из столовой.

Смаков посмотрел на собаку. Та тут же встала, завиляла хвостом, издала скулящие звуки.

– Что нового, Лира? – спросил спокойно Виктор Арнольдович, принимаясь за десерт.

– Была сегодня у мамы. Приболела она, – сокрушённо вздохнув, ответила жена.

– Что с ней?

– Непонятно. Слабость сильная.

– Отвези ей фруктов. У нас всё равно пропадают.

– Спасибо. Отвезла.

– Валерия Степановича к ней пригласить? Известнейший светило. Пусть поставит диагноз.

– Он же нейрохирург, – удивилась жена.

– Наев прежде всего замечательный врач. Все верхи у него консультируются.

– Хорошо. Пригласи, если ей лучше не станет.

– Ей же ещё и восьмидесяти нет. При наших достижениях, наших технологиях, нашей медицине… – Смаков запнулся. Что-то не тот набор фраз из него полез. Чиновничий.

– Да-да. – согласно закивала жена. – Продолжительность жизни неуклонно растёт. В наш век высоких технологий, в век беспрецедентного освоения космоса, – она поперхнулась и закашлялась.

– Ударить по спине?

– Нет. Нет. Сейчас пройдёт. Спасибо, дорогой. Не надо. Сейчас. Уф! – уронила голову в руки. – Устала я.

– Отчего? Не работаешь, дома сидишь. Всем обеспечена. Отчего ты устала?

– От этого и устала. От монотонности и скуки, – сделав скорбное выражение, Лира отпила из бокала немного яблочного сока.

– Поискать тебе работу? – муж тоже отпил глоток сока.

– Я так давно не ходила на работу, что даже и не знаю. – пожала плечами Лира.

– Почему бы тебе не вернуться к занятиям живописью?

– Кому это надо? Сейчас это не пользуется спросом. Любой с помощью программы может изобразить такое!

– Но это не является искусством в подлинном смысле этого слова. Искусство творит человек.

– Вот-вот. Сотворили чудо машины. И музыку за нас пишут, и стихи, и картины. Всё, что угодно.