Улыбка Джоконды: Книга о художниках - [12]

Популярность Джоконды росла все сильнее и сильнее. Знатные дамы пытались обучать своих дочерей так же обворожительно улыбаться, как Мона Лиза. Живописцы нещадно копировали портрет и нередко выдавали свою живописную версию за подлинник (кстати, известно более 200 копий «Джоконды»). В 1804 году Мона Лиза благополучно перекочевала в Лувр и стала музейной реликвией, объектом поклонения и преклонения, как Туринская плащаница (опять же, кстати, по одной из версий ее создал все тот же Леонардо да Винчи).

Не одно поколение приходило в Лувр и неизменно застывало перед картиной Леонардо. Историк Мишле писал: «Меня влечет к ней против моей воли, точно кролика к удаву».

Джоконде писали письма, как живой женщине. Ей объяснялись в любви. Короче, вокруг нее устраивались почти ритуальные ахи и вздохи. Кража «Джоконды» подлила лишь масла в костер всеобщего поклонения.

Как это произошло? И кто поднял руку на Джоконду?

21 августа 1911 года все газеты вышли под убийственными заголовками: «Джоконда украдена!» Казалось, восклицательный знак согнулся под тяжестью укора, писал журналист Кристиан Коломбани в газете «Монд». Картину энергично разыскивали. За короткое время допросили более трех тысяч человек. Но все было тщетно. «Джоконда» исчезла. Растворилась. Канула в черную дыру. Многие опасались, что она погибла, сожженная неловким фотографом, снимавшим ее с магниевой вспышкой под открытым небом.

Поклонники искусства и все, кто хоть раз видел картину в Лувре, пребывали в отчаянии. Люди гадали, кто же этот злодей, похитивший их святыню. Назывались разные имена и среди них, как это ни странно, Пабло Пикассо – на том основании, что молодой художник часто наведывался в Лувр и отчего-то (вот уж воистину подозрительно!) подолгу сидел то в одном, то в другом зале. И почему-то завороженно – перед Моной Лизой. Но шутки в сторону. Истинный художник не может быть похитителем. Им оказался совершенно безвестный человек, Винченцо Перуджа. Итальянец. Маляр и стекольщик. Он периодически работал в Лувре вместе с другими итальянскими рабочими-сезонниками. По натуре Перуджа был большим патриотом, и ему очень не нравилось, что во французских музеях хранится много итальянских картин. Он считал, что их место – на родине, в Италии, а не в чужом городе Париже. Относительно «Джоконды» Перуджа был просто уверен, что Наполеон вывез картину во Францию как военный трофей. А раз так, то трофей надо непременно вернуть на место.

В Лувр Перуджа приходил утром в воскресные дни. «Зал был пустой, – рассказывал он через два года на следствии, – и “Джоконда” мне улыбалась. Снять ее со стены было делом минуты. Я вынул ее из рамы. Раму отнес на лестницу и там оставил, а сам вернулся в салон, взял картину и спрятал ее под блузу. Я ускользнул, не возбудив никаких подозрений».

С толстым стеклом и рамой картина весила около 40 килограммов. Без рамы и стекла она была как пушинка. Перуджа отнес «Джоконду» в свою полутемную мансарду, прикрепил холст к столику – сверху, живописным слоем вниз – и прикрыл плотной скатеркой. Получилось вроде бы на виду, а в то же время надежно спрятано. В этой мансарде под скатеркой «Джоконда» хранилась два года и три месяца. Затем Перуджа отправился на родину. Холст он провез в чемодане с двойным дном. Приехав, похититель долго сомневался, что ему делать, как отдать украденное сокровище, но при этом не угодить в тюрьму. Он прекрасно знал, какой шум поднялся из-за кражи «Джоконды». Наконец решился и отправился во Флоренцию, где остановился в гостинице «Триоли» (позднее она будет переименована в «Джоконду»). Далее, поборов страх, послал антиквару Альфредо Джери записку: «Настоящая “Джоконда” у меня. Хочу вернуть…»

Антиквар все понял, мгновенно оценил ситуацию и… сдал Винченцо Перуджу полиции. Тот был обескуражен таким предательством и все время бубнил: «Я не виновен. Это хорошее, святое дело – украсть “Джоконду”. Лувр битком набит сокровищами, которые по праву принадлежат Италии. Я не был бы итальянцем, если бы смотрел на это с безразличием. Я украл “Джоконду” во имя Италии!..»

Картину, естественно, вернули во Францию. Но прежде чем попасть в Лувр, она покрасовалась во флорентийском музее Палаццо Питти и миланской художественной галерее, где Моной Лизой вдосталь смогли налюбоваться соотечественники.

«Джоконда» возвратилась в Лувр, а ее временный обладатель Перуджа отправился в тюрьму. Приговор был на удивление мягким: один год и пятнадцать дней тюрьмы с уплатой судебных издержек. Умелый адвокат, который защищал Перуджу, сумел разжалобить судей, блестяще сыграв на их национальных чувствах.

Благодаря судебному процессу Винченцо Перуджа стал самым знаменитым вором мира. О нем писали газеты. С ним хотели познакомиться самые именитые персоны. Поэт и писатель Габриэль д’Аннунцио собирался написать о нем книгу. Апофеозом его славы явилось приглашение в Лондон – члены королевской семьи пожелали лично познакомиться с человеком, который так романтично – для родины – украл, а затем бескорыстно вернул «Джоконду».

Любопытная аберрация общественного сознания: криминальный акт превратился в благородный подвиг. В глазах некоторой части публики Перуджа предстал в роли некоего Робина Гуда от искусства. Но это не все. Одна английская дама из высшего света заочно влюбилась в героя-маляра и предложила ему руку и сердце.