Улыбка ангела - [34]

— Кое-что между нами осталось нерешенным.

— Я постараюсь исправить это как можно скорее. Обещаю. — Он мысленно застонал, представив, каким именно образом он будет решать этот вопрос.

— Скажи-ка, а когда ты собирался прислать мне бумаги? Сэкономил бы на обратном билете, — вдруг усмехнулась она.

— Какие бумаги? — Он нахмурился.

— На следующий день после твоего отъезда я поговорила по телефону с одним человеком, — мило проинформировала она его. — Скажи, эта Бридж О'Коннел такая же приятная, как и ее голос?

— Какая Бридж? — Он недоуменно нахмурился, но имя казалось странно знакомым, и это тревожило.

— А, так ты с ней даже не знаком? — почти весело спросила она. — Ну как же, Бридж О'Коннел, которой ты поручил продать ферму?

Теперь Эймон вспомнил, и его прошиб холодный пот. Так вот почему ее голос звучал так странно.

— Колин, не спеши с выводами, — настойчиво сказал он. — Я действительно связался с их компанией перед своим приездом, но это было сразу после того, как я узнал о смерти отца!

— Потрясающая дальновидность, — едко перебила она.

— Ты говоришь, она позвонила на следующий день? — Он вдруг резко сменил тему.

— Да, с утра,— несколько опешив, ответила Колин.

— Поэтому ты не брала трубку?

— Именно, — с чувством сказала она. — Не люблю вести разговоры, которые никуда не приведут. Предпочитаю действовать. Как и ты, кстати.

— Что ты задумала? — Он почти испугался.

— В общем-то, хорошо, что я взяла трубку, — игнорируя его вопрос, сказала она. — Так вот, Эймон Мерфи. — Ее голос звучал почти угрожающе. — Ты сможешь продать «Инисфри» только с моим трупом. В виде бесплатного приложения. Запомни это.

— Колин, выслушай меня.

— Нет, это ты меня выслушаешь, — отрезала она, все больше распаляясь. — Может, эта ферма для тебя значит не много, но в ней заключена моя жизнь, и я не позволю самовлюбленному, эгоистичному ублюдку, вроде тебя, в которого мне не повезло влюбиться, отобрать ее у меня! Так что держись от нас с Эви и нашей фермы подальше!

В трубке раздались гудки.

Эймон бросил трубку и яростно потер виски.

Черт, какой же он дурак, что влюбился в самую упрямую женщину на свете! Почему она не слышит, что ей говорят? Притворилась немой, когда он хотел сказать, что он всего лишь хотел выяснить реальную рыночную стоимость фермы, чтобы продать ей свою долю. Он вынашивал этот план сразу после того, как ему сообщили о похоронах отца, и до того, как выяснилось, что у нее нет денег даже на то, чтобы платить постоянным работникам, не говоря уже о покупке собственности.

А потом случилось и вовсе невероятное. Он узнал, через что ей пришлось пройти и какие отчаянные усилия она предпринимала, чтобы сохранить ферму. Узнав, он восхитился ею, ее мужеством и решительностью, и захотел хоть немного помочь ей. Чем ближе он узнавал Колин и познавал ее упрямство, временами даже забавное (когда оно не выводило его из себя), тем сильнее он к ней привязывался. А уж когда родилась Эви, его любовь к ним стала безграничной.

Как она сказала? — «Самовлюбленный, эгоистичный ублюдок, в которого мне не повезло влюбиться?»

Когда эти слова дошли до его сознания, он выпрямился и на несколько секунд потерял способность дышать.

Она его любит?

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Наконец-то она снова верхом.

Единение с лошадью, ветер в ушах, биение сердца и ощущение безграничной свободы. Она не сознавала, что так сильно соскучилась по верховым прогулкам, пока не села в седло снова спустя почти год. Год, который получился весьма богатым на события. Жаль только, что поводов для радости в этот год у нее было совсем немного.

Колин решительно тряхнула головой, велев себе не обращать внимание на боль, кольнувшую ее в сердце. Она прекрасно знала, что это не потому, что ее бросил Адриан и она снова одна. Это боль от утраты Эймона.

Но жизнь продолжается! Ферме больше ничего не угрожает, а дома ее ждет маленькое чудо, ее маленькая дочка, которая растет буквально по часам. Она улыбнулась и направила благородное животное к барьеру. Кобыла взяла его без страха, и Колин почувствовала дикий восторг. Приземлившись, она похлопала ее по шее и радостно засмеялась.

Почувствовав ослабление поводьев, Мэг перешла сначала на рысь, а затем и на шаг. Колин не возражала. Это был их последний барьер на сегодня.

С гребня холма ей был отлично видно ферму, освещенную яркими лучами солнца и утопающую в изумрудной зелени склонов.

Ее дом.

Боль снова кольнула сердце, когда она вспомнила, кому она обязана тем, что «Инисфри» стала такой, как раньше.

Эймон Мерфи. Мужчина, которого она любит. Мужчина, который не с ней.

С момента их последнего злополучного разговора прошло две недели. Тогда у нее случайно вырвались слова, о которых она, наверное, будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Невольно она призналась ему в своей любви, но после того звонка Эймон не позвонил ей ни разу. Это заставило ее чувствовать себя уязвленной и глубоко униженной. Он не позвонил, не приехал, и это могло значить только одно. Он с ней забавлялся, как, наверное, и со многими женщинами до нее, а она, взрослая тридцатилетняя женщина, уже мать, купилась на его слова, как... как пятнадцатилетняя девчонка!