Ультиматум - [86]

Ахвледиани закурил и, выпустив струйку дыма, спросил:

— Скажите, в каких отношениях вы были со всеми этими офицерами и генералами? Существовали между вами какие-либо секреты?

— Какие же секреты могут быть между единомышленниками? Не понимаю вас.

«Например, такие, какие можно передать кому следует в зашифрованном виде», — подумал майор. На этом он решил прекратить допрос, понимая, что не получит ответа на свои главные вопросы. Он приказал увести арестованного.

Ахвледиани во что бы то ни стало хотел внести ясность в свое отношение к Хахту. Дело в том, что лейтенанту майор поверий. И ему хотелось знать все, чтобы, если его спросят о Хахте, дать исчерпывающий ответ. А он нисколько не сомневался, что его мнением обязательно поинтересуются. После бегства обер-лейтенанта Торстена Фехнера авторитет немецких антифашистов поколебался, и теперь он в какой-то мере зависел от того, как оценят Райнера Хахта. В конце концов, это касалось и чести самого майора.

Майор еще раз внимательно перечитал заявление Хахта и вызвал к себе, чтобы посоветоваться по этому делу, капитана Лаврова.

— Скажите, кто из нашей группы, по вашему мнению, может дать объективную характеристику лейтенанту Хахту? — спросил майор.

— Думаю, тот, кто критически смотрел на него, а именно Тельген, — сказал Лавров. — Разумеется, это не исключает, что в чем-то он может перестараться.

Майор попросил прислать к нему Тельгена, а когда тот пришел, в первую очередь дал ему прочесть заявление Хахта. С нетерпением ждал майор, что скажет ему Тельген, но тот не спешил с выводами, понимая, насколько это ответственно.

Выслушав объяснение майора, Тельген постарался, отбросив свою антипатию к лейтенанту, найти доводы, говорящие в пользу Хахта.

— Ну, Тельген, высказывайте свое мнение! — поторапливал бывшего артиллериста майор.

— Товарищ майор, я вот подумал хорошенько, — начал не спеша Тельген, — и пришел к выводу, что вы, собственно, можете упрекнуть лейтенанта Хахта только в том, что он пошел с Вандаме. Но тогда возникает вопрос: почему он получил удар по голове? Ведь после этого он уже не мог дальше идти.

— Да, это очень интересно. За что его ударил капитан? Ведь Хахт выше ростом, сильнее, моложе. Может, он подслушал телефонный разговор и узнал таким образом, кто перед ним находится? У него было время, чтобы принять правильное решение.

— Вот времени-то у него как раз и не было. Я не могу представить себя p его положении, но считаю, что на него просто набросились… Разве это удивительно? Кое-что из наших целей он понял, но еще не был подготовлен к тому, чтобы разоблачить члена Союза немецких офицеров. И уж тем более он не мог ожидать, что сделает Вандаме.

— Выходит, вы не сомневаетесь в честности лейтенанта? — спросил майор.

— Нисколько! — решительно ответил Тельген. — А происшествие послужит ему хорошим уроком на всю жизнь.

— Я полагаю, что не только ему одному, — заметил Ахвледиани. — Лейтенанту, разумеется, еще придется дать объяснение в соответствующих органах. — Майор на миг задумался, а затем добавил: — Тельген, вот вы сказали, что на него просто набросились… А как вы оцениваете все то, что было до этого? Ведь он же ушел от самолета и, более того, позволил Вандаме связаться по телефону с полковником, вызвать людей. А не заговорила ли в нем старая привычка к послушанию? Всякая нерешительность в борьбе равносильна самоубийству!

20

Генерал Вильгельм Штеммерман подошел к карте и попросил начальника штаба огласить приказ на прорыв из котла, разрабатывавшийся в течение двух дней оперативным отделом штаба. На совещании командиров частей и соединений, состоявшемся 14 февраля, Гилле в категорической форме потребовал сосредоточить оставшиеся силы 42-го и 11-го армейских корпусов для нанесения главного удара в юго-западном направлении, чтобы осуществить прорыв из котла. Разумеется, Либ целиком и полностью присоединился к предложению Гилле, которого поддержали и командиры бригад и дивизий, так что генералу Штеммерману не оставалось ничего другого, как разрабатывать приказ именно в таком духе, тем более что его штабные офицеры не могли предложить иного решения. Как именно планировалось осуществить этот прорыв, генерал узнал только сейчас от начальника штаба. Глядя на карту, генерал понял, что эта операция может вызвать только насмешку.

Планом предусматривалось, что прорыв в направлении Лисянки, в районе которой танковым частям генерала Хубе снова удалось несколько продвинуться вперед, будет осуществляться тремя самостоятельными ударами. Первый удар слева в заданном направлении осуществлялся силами танковой дивизии СС «Викинг» и 112-й пехотной дивизии, второй, в центре, — силами 72-й пехотной дивизии, а третий, на правом фланге, — силами 82-й и 167-й и частью сил 57-й пехотных дивизий. Осуществлял общее руководство этими тремя ударами генерал-лейтенант Либ. Вслед за ними «волнами» должны следовать 389-я и 168-я пехотные дивизии, а также части бригады СС «Валония» и 57-й пехотный дивизион под командованием генерал-майора Адольфа Тровица, выполняя одновременно задачи арьергарда. Прикрытие всей операции предстояло осуществлять командиру 11-го армейского корпуса.