Улпан ее имя - [53]
Улпан и Шынар послушали песни – когда же это было, чтобы возле алты-бакана не пели песни! Они покачались на качелях. Может быть, им тоже хотелось бы спеть какую-нибудь песню вместе. Но выросли они в разных краях, далеких друг от друга, у них не было совместных, знакомых с детства песен. А Улпан к тому же не обладала певческим голосом, и Шынар лишь подпевала несмело двум подружкам.
Пришла Науша и позвала:
– Шынаржан, пойдем… Все готово…
Улпан нерешительно посмотрела на Шынар – как им распрощаться с молодежью соседнего аула… Шынар поняла ее:
– А вы тоже идите с нами! Все! – позвала она. Девушки, молодые женщины, джигиты – мялись. Кто-то сказал:
– Как мы войдем туда, где сидит Есеке?..
Улпан поняла, что надо ей вмешаться:
– Идемте!..
Она обняла за плечи Бикен и Гаухар, повела их к дому Мусрепа, остальные пошли следом.
Мужчины по-прежнему сидели на ковре. Улпан слегка подтолкнула к дастархану девушек.
– Есеней, вам отсюда слышно было пение?
– Да, мы слышали…
– Так вот эти две певицы – дочери сибанов…
– Хорошо, девушки… Я даже не знал, что в наших аулах есть такие прекрасные голоса. А вот – есть, оказывается…
Есеней говорил правду. Он не очень-то знал людей в своем ауле, а здесь прижились и пришельцы из разных родов и племен. Когда ему надо было поехать по делам, он брал с собой влиятельных кереев и уаков, а из своих – только Мусрепа. Иногда ему начинало казаться, что здесь, дома, Туркмен пользуется даже большим почетом, чем он сам, и он испытывал зависть к нему.
Мясо было съедено, кумыс выпит.
Молодежь разошлась, довольная тем, что довелось посидеть за одним дастарханом с самим Есенеем.
Стали укладываться.
– Мы будем спать в избе, – сказала Улпан и ушла с Шынар.
Мужчины спали во дворе, на свежескошенном сене.
Утром Есеней сказал Мусрепу:
– Отдохнул я, словно конь, которого держали на выпасах!
– Еще бы! Вдоволь поел конины, пил кумыс, всю ночь дышал запахами степи… – начал было Мусреп хвастаться своим гостеприимством, но Есеней перебил его:
– Ладно, ладно… Я о том же говорю.
Улпан вышла к ним во двор. Есеней, не скрываясь, любовался ею – она хорошо выспалась, настроение у нее было отличное, она вся как будто светилась в солнечных лучах.
– Есенейжан… – Облокачиваться на колено Есенея вошло у нее в привычку, она и сейчас облокотилась. – Знаешь, как хорошо спать в избе? Давай и мы построим.
– Хочешь, построй сама. А я не знаю, где должны быть окна, где двери. Но сделай так, чтобы туда мог войти и я.
Коней запрягли в тарантас Есенея. Асреп привел белую верблюдицу и по старинному обычаю привязал ее сзади.
– Улпан, ты хочешь с верблюжонком и мать забрать?
– А кто же будет его кормить? – Улпан улыбнулась, вспомнив, как Шынар вчера сказала – сама будешь, грудью…
– Ты совсем разоряешь Туркмена…
– Мусреп-агай сам говорил, что не хочет быть богатым.
– Не хочет – как хочет. Но есть еще Асреп.
– Ладно, это мое дело. Они нам еще должны останутся – за все муки, пережитые нами со вчерашнего дня!
Уже сидя в тарантасе, Есеней напомнил:
– Шынаржан… Я обещал тебе вчера орамал… Скажи, чего тебе хотелось бы?
– Ничего не надо! Я сама виновата, бий-ага, – вслух произнесла ваше имя. Как это загладить? Ничего я не возьму.
– Раз ничего не хочешь, значит, я мало предлагаю! Улпан прервала их:
– Опять она тебя называет бий-ага… Как только вмешаются мужчины, они сразу все дело испортят! Я сама все устрою… Разве я – не Есеней? Сейчас поедем, нам еще надо собираться на джайляу…
На прощанье Улпан отвела Шынар в сторону:
– Я вчера не случайно говорила про белую юрту – про отау. На джайляу, когда туда перекочуете, отау будет уже стоять… Ждать тебя… А эту, что возле вашего дома, не вози, отдай старшему брату мужа. Молчи, будет так, как я сказала!
Тарантас тронулся с места.
Вскоре следом за ними отправился и Асреп, он вел в поводу верблюдицу, а верблюжонок и сам без нее никуда не денется…
Шынар долго смотрела ему вслед.
13
По дороге в свой аул Улпан по-прежнему была в приподнятом настроении, она то облокачивалась на колено Есенея, то выпрямлялась, шутила:
– Есенейжан, а плавать ты умеешь?
– Почему ты спрашиваешь?
– Думаю, вода не удержит тебя.
– Я плаваю только там, где могу достать дно.
– Хочешь, я научу тебя?
– А зачем? Кроме Кайран-коля, я все наши озера перейду, если понадобится, вброд.
Вот раньше – кто и когда слышал от него шутки? А теперь он часто старался вызвать улыбку на лице Улпан, если это удавалось.
До их аула оставалось недалеко, и настроение переменилось, стоило ей увидеть бедные, в заплатах, в дырах юрты. Она больше не облокачивалась на колено Есенея, сидела прямо.
– Послушай, Есеней… Как ты можешь мириться с такой нищетой? Не видел, что ли? Это же позор не для них – для тебя!
– То-то, что не видел. Уже семь лет я редко сюда приезжаю. Все время в других аулах – там, где пасется скот. Зимой, летом. А настоящим моим аулом был кос Садыра, который я оставил у тебя в Каршыгалы. Сюда меня привезла ты…
Лицо Улпан по-прежнему хмурилось, но голос смягчился.
– Сорок лет эти сорок дворов ничего не имели от тебя за свою службу. Жалко их…
– Улпан, айналайн… Ты уладила бы все сама и не напоминала мне о них! Нам с тобой хватит, если оставишь два косяка лошадей. А мое богатство – это ты.
Габит Мусрепов — виднейший казахский писатель. Им написано много рассказов, повестей, романов, а также драматургических произведений, ярко отображающих социалистические преобразования в Казахстане.В повести «Солдат из Казахстана» писатель рассказывает о судьбе казахского пастушка, ставшего бесстрашным солдатом в дни Великой Отечественной войны, о героических подвигах, дружбе и спаянности советских людей на фронте и в тылу.Повесть впервые издана на русском языке в 1949 году, после этого она переводилась на многие языки народов СССР и стран народной демократии.
Интересная и оригинальная версия классического библейского сюжетаРоман «Юдифь» хорватского писателя Миро Гавpaна (в переводе Натальи Вагановой) посвящен не столько геройскому подвигу библейской Иудифи, избавившей Иерусалим от ига вавилонского полководца Олоферна, сколько любви обычной женщины, любви, что выпала единственный раз за всю ее 105-летнюю, исполненную благочестия жизнь. Счастье разделенной страсти длилось считанные часы, а затем богобоязненная Юдифь занесла меч над беззащитным телом спящего возлюбленного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Далеко ушел Федя Плюшкин, даже до Порховского уезда, и однажды вернулся с таким барышом, что сам не поверил. Уже в старости, известный не только в России, но даже в Европе, Федор Михайлович переживал тогдашнюю выручку:– Семьдесят семь копеек… кто бы мог подумать? Маменька как увидела, так и села. Вот праздник-то был! Поели мы сытно, а потом комедию даром смотрели… Это ли не жизнь?Торговля – дело наживное, только знай, чего покупателю требуется, и через три годочка коробейник Федя Плюшкин имел уже сто рублей…».
Нашествие двунадесяти языцев под водительством Бонапарта не препятствует течению жизни в Смоленске (хотя война касается каждого): мужчины хозяйничают, дамы сватают, девушки влюбляются, гусары повесничают, старцы раскаиваются… Романтический сюжет развертывается на фоне военной кампании 1812 г., очевидцем которой был автор, хотя в боевых действиях участия не принимал.Роман в советское время не издавался.
В книгу вошли исторические романы Петра Полежаева «Престол и монастырь», «Лопухинское дело» и Евгения Карновича «На высоте и на доле».Романы «Престол и монастырь» и «На высоте и на доле» рассказывают о борьбе за трон царевны Софьи Алексеевны после смерти царя Федора Алексеевича. Показаны стрелецкие бунты, судьбы известных исторических личностей — царевны Софьи Алексеевны, юного Петра и других.Роман «Лопухинское дело» рассказывает об известном историческом факте: заговоре группы придворных во главе с лейб-медиком Лестоком, поддерживаемых французским посланником при дворе императрицы Елизаветы Петровны, против российского вице-канцлера Александра Петровича Бестужева с целью его свержения и изменения направленности российской внешней политики.
Исторический роман классика чешской литературы Алоиса Ирасека (1851–1930) «Скалаки» рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях в Чехии конца XVII и конца XVIII веков.