Улики против улик - [15]

Шрифт
Интервал

— Согласна… здесь что-то не так.

— Вернёмся к этому позже, — предложил Буров и привычным жестом включил диктофон.


Второй допрос П.С. Рубцова

— Прошу извинить, что мы вас опять побеспокоили. Павел Сергеевич, мне хотелось бы, чтобы вы ответили на несколько вопросов. Думаю, вы единственный, кто в состоянии мне помочь.

— Вы так считаете?

— Вы что-то обсуждали с Ларичевым с момента его появления в пансионате?

— Да… обсуждали.

— Что именно?

— Разное.

— Конкретнее. Вы не помните?

— Я не предполагал, что меня будут об этом спрашивать.

— Он сообщил вам о ревизии, проводимой в главке?

— Нет.

— Ничего не говорил о трудностях, с которыми ему пришлось столкнуться в этой связи?

— Я же вам сказал: нет!

— Позвольте сделать одно замечание?

— Вы не нуждаетесь в моём разрешении.

— Если кто-то допустил ошибку в отношении вас, то, мне кажется, вы повторяете ту же ошибку. Зачем идти к нам с предвзятым мнением?

— У вас ещё есть вопросы?

— Вы не хотите, чтобы мы поняли друг друга? Жаль… А вопросы у меня есть. Сколько времени вы провели в обществе Ларичева?

— Полагаю, вам уже стало известно, что я был у него до поздней ночи.

— В котором часу утром вы вышли от него?

— Я вышел не утром, а ночью. Утром я пошёл туда уже с сестрой-хозяйкой.

— Это точно?

— Точно.

— Вы знали, что у него больное сердце?

— Знал. Я вам, собственно, об этом и сказал. Мне известно и про гекардин. Знаю также, что по этой причине любая доза ксенородона для него была бы летальна… Так и случилось… впрочем.

— Должен вам сказать, что ваши ответы оставляют желать лучшего. Вот вы, например, ничего не сказали про морфий. Употреблял его Ларичев или нет.

— Не сказал, потому что не знаю… И потом, я должен как-то защищаться…

— Просьба учесть, что никакой параллели между данным случаем и тем другим прискорбным происшествием в вашей жизни я не провожу.

— Сам факт, что вы об этом упоминаете, доказывает обратное.

— Может быть, в вашу пользу.

— Тогда бы вы не спрашивали меня о ревизии и тем более о морфии.

— Пора забыть о несчастье, которое случилось с вами.

— Окружающие стараются напоминать мне об этом постоянно новыми подозрениями, новыми обвинениями, а подчас даже чрезмерным участием.

— Вы уверены, что не заблуждаетесь, именно так истолковывая это участие?

— Очень может быть… об этом можно только пожалеть.

— И последняя просьба. Загляните-ка в портфель Ларичева. Может быть, там чего-то, на ваш взгляд, недостает?

— Не думаю, что смогу ответить на этот вопрос.

— И всё же попробуйте.

— Мне кажется, всё на месте… Хотя… впрочем, не знаю…

— Спасибо. Я бы посоветовал вам больше доверять следствию.

— Не думаю, что оно нуждается в моём доверии.

* * *

Лера сердито нахмурилась, глаза сузились.

— Я знаю, вас начало бесить поведение моего отца. Может быть, даже захотелось больше не слушать эти записи, выбросить все эти бумажки, разорвать их и убежать подальше от такого человека, — пусть, мол, пеняет на себя! Или мораль ему прочитать!

— Ну, это вы перегнули… Лера, — медленно, с расстановкой произнёс Буров, пытаясь её успокоить. — Конечно, поведение Рубцова не может вызвать у меня восхищения… но то, что вы предложили, это не наш метод. Терпение и ещё раз терпение.

— Он держал себя ужасно, — продолжала Лера. — Он был просто снедаем своим комплексом, но это не оправдание. Его можно сравнить только с человеком, который вот-вот утонет, ему бросают спасательный круг, а он предпочитает погибнуть из абсурдного и смехотворного опасения, что к этому кругу прикреплён свинец!

Буров тоже согласился в душе, что недоверие Рубцова переходило черту разумного, слишком владело всем его существом. Может быть, следователю стоило как раз проявить большую жёсткость, выложить все факты, говорящие против него, и тем самым заставить Рубцова активно защищаться. Может, и вправду «чрезмерное участие», о котором тот говорил, возмущало его больше, чем открытая враждебность или недоверие. Во всяком случае, на фоне дружелюбного тона следователя Рубцов выглядел упрямым и заносчивым. Кроме раздражения, его поведение ничего не могло вызвать.

Некоторое время они молчали. Бурову казалось, что он понимает душевное состояние девушки. «До чего же она симпатичная, когда злится».

— Было бы интересно поприсутствовать на этом допросе, — сказал он, понизив тон до задушевного, — увидеть воочию мимику, жесты, прислушаться к скрытым интонациям, к дыханию людей — всё это может о многом рассказать.

Ухватившись за эту идею, Буров, не сходя с места, позвонил в архив и, кратко объяснив, в чём дело, воодушевлённый, полетел к начальнику архивного отдела.

На этом месте уже пятнадцать лет сидел вечно занятый, ворчливый, но всегда готовый помочь майор Жостов, всех посетителей встречавший укорами и выговорами. Для любого оперсотрудника этот ветеран сыска с его поразительной памятью был просто незаменимым помощником. Бурова он тоже встретил своим обычным ворчанием:

— До сих пор только тебя мне для ровного счёта не хватало, и вот, пожалуйста, припожаловал! Слыхал, слыхал я, как же, дали тебе в пыли повозиться, я тогда же и сказал себе: «Вот ещё один клиент, который пока что тебя обходил стороной». Вы мои мозги пользуете как электронно-счётную машину. «Опушка», говоришь… Делать мне больше нечего, как хранить всю эту муть, можно подумать, тут редкий концерт Петра Лещенко записан. Какой-то старикан умер то ли от морфия, то ли от лекарства в пансионате, другой — повесился, чтобы его не арестовали. Так, кажется? На вот, получай свою «Опушку», и чтоб я тебя здесь в течение квартала не видел! Придержи благодарности для другого случая. Сейчас запоёшь про «идеальный порядок, который у вас здесь царит» или станешь расписывать мою проницательность. Угадал? Сто раз на дню одно и то же слышу. Привет и наилучшие пожелания! Ладно, ладно, договорились!


Рекомендуем почитать
Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.


Занятие не для дилетантов

Без аннотации Вашему вниманию предлагается сборник зарубежных детективов.


Эдмон Белл и инспектор Тригсс

В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.


Несчастный случай. Старые грехи

В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.


Плод чужого воображения

Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…


Маршем по снегу

Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.