Улицы Старой Руссы. История в названиях - [26]
В легенде о Словене и Русе, вероятно, можно найти и некоторые другие отголоски исторических фактов древности, но они сложились в явно фантастический сюжет и настолько «обросли» народно-поэтическим вымыслом, что их вряд ли можно использовать в качестве достоверного исторического материала. Мифология особенно заметна в сфере личных имен: они все вымышлены, наука не знает в древнерусском именослове таких имен людей, как Словен, Рус, а тем более Волхов, Илмера, Шелонь, Порусья или Полисть. Здесь все обстоит как раз наоборот: действующим лицам присваиваются названия существующих городов, рек, озер, народностей, благодаря чему персонажи получают имена (они не должны быть безымянными) и создается тем самым видимость достоверности рассказа, «историчности» его звучания.
В приведенной легенде благодаря соотношению разных типов имен собственных достигается еще одна цель: непонятные топонимы и этнонимы получают каждый свое объяснение. Объяснения, конечно, примитивные - через несуществующие имена людей, а точнее сказать (как ни парадоксально это звучит), топонимы и этнонимы толкуются здесь через самих себя, то есть с научной точки зрения не объясняются никак. Отметим, кстати, что в предании нарушены даже сами принципы наименования географических объектов. По именам людей можно называть города (скажем, города Ярославль, Владимир отражают имена русских князей Ярослава и Владимира), но только не реки и озера, особенно крупные. Это для славян совершенно нетипично, скорее исключение, чем правило. И если мы встречаем порой названия мелких речек и ручьев типа Марьинка или Ивановский, то они произошли не от имен Марья или Иван, а от названий населенных пунктов, и следует поискать, нет ли поблизости деревень с названиями Марьино и Иваново (Ивановка). Так что «раздача» имен крупным рекам Приильменья князьями Словеном и Русом в честь своих дочерей, сестер и жен - совершенно невероятна и напоминает сказочное повествование.
Но главное, конечно, в другом: в этом народном повествовании отражено извечное стремление людей разгадать смысл непонятных названий. Так было в древности, так есть и в наши дни. Пытаясь объяснить тот или иной загадочный топоним, люди обычно сочиняют легенду по поводу его возникновения, передают эту легенду из уст в уста и сами верят в ее истинность. Топонимисты, собирающие географические названия в полевых условиях, нередко слышат от сельских жителей подобные топонимические предания местного значения, в которых истолковываются обычно названия сел и деревень. Записывать такие рассказы необходимо и интересно как дополнительный материал, да и для фольклористов они драгоценны, ибо отражают языковое творчество народа, но они почти всегда далеки от истинной расшифровки топонима. То же касается и этнонимов - здесь домыслов не меньше. Как правило, только специалисты могут раскрыть тайный смысл и происхождение древнего загадочного названия путем научного этимологического анализа, да и то далеко не во всех случаях.
Вернемся теперь к исторической географии Старой Руссы и познакомимся с теми суждениями о планировке древнего города, которые были высказаны московским археологом В.Г. Мироновой.
Характерным признаком основания первых поселений на территории города, пишет В.Г. Миронова, является их непосредственная связь с системой водных артерий. Особый интерес в этом отношении представляет участок, расположенный на изгибе ручья Войе (у оз. Соленое), впадающего в р. Порусья. Образуется узкий мыс в форме языка. Одна же из древнейших улиц в этом месте названа Губкой. Именно такие места, подчеркивает В.Г. Миронова, являются характерными для древнерусских поселений с планировкой оборонительных сооружений, полностью повторяющих особенности рельефа местности... Дополнительные указания на то, что именно здесь находился древний городской центр, дает и расположение поблизости торговой площади - древнего торга, о чем говорит сооружение неподалеку каменной церкви Бориса и Глеба «на торгу» (1403 г.) новгородскими купцами-прасолами. Здесь же находилась и церковь Параскевы Пятницы, являющейся, как известно, покровительницей торговли. Близ обозначенного участка находится церковь Николы «в городке» и улица, к ней примыкающая, - «Никольская в городу». Традиционно административным остается этот центр и в XV веке. Здесь размещается двор наместника. Площадь этого «городка» составляет около 6 га, что вполне укладывается в размеры укрепленных центров «малых» древнерусских городов XII-XIII веков, где для поселений с укрепленной площадью свыше 2,5 га характерен практически весь набор «городских показателей». К концу XV века, заключает В.Г. Миронова, по данным писцовых книг, Руса была достаточно большим городом и делилась на городские концы. Писцовые книги конца XV века содержат полные описания двух концов - Рогова и Песьего, частичное - Минина и Середки. Более поздние источники называют еще Емецкий и Спасский (последний под вопросом) концы...
