Улица Теней, 77 - [111]

— И белым пятнышком на грудке.

— А как он любил играть с ниткой.

Взгляд Эдны сместился за спину сестры, обратилась она к кому-то еще:

— Слава богу, вы здесь.

В голове Марты сверкнула безумная мысль, что прибыл отец Мерфи, с крестом и освященными маслом, солью и водой, чтобы изгнать дьявола.

Но, повернувшись, увидела Логана Спэнглера, начальника службы безопасности, входящего в гостиную из прихожей. Он сдал смену давным-давно, ему следовало быть вне «Пендлтона», когда произошел прыжок, но она видела его перед собой, в форме и с пистолетом на боку.

* * *

Бейли Хокс

Пятеро вышли из помещения бассейна вместе. Взяв дрожь под контроль, Сайлес Кинсли вытащил пистолет из кармана плаща и первым поднимался по северной лестнице на третий этаж. Бейли, второй вооруженный член команды, естественно, шел последним.

Держа дверь из коридора на лестницу открытой, Бейли уже собирался переступить порог, когда услышал за спиной тихий голос:

— Бейли. Подождите.

Хотя его позвали по имени и он ожидал увидеть человека, которого знал, Бейли отпустил дверь, сместился влево, привалился к ней телом, не позволяя закрыться, и развернулся, направив «беретту» на голос, держа пистолет обеими руками.

Между Бейли и открытой дверью в тренажерный зал стоял мужчина лет под тридцать.

— Кто вы?

— Я называю себя Свидетелем. Послушайте, обратный переход произойдет через шестьдесят две минуты. Потом вы окажетесь в своем времени.

Волосы мужчины, одетого в джинсы, хлопчатобумажный свитер и непромокаемую куртку, блестели от воды, джинсы промокли. А туфли потемнели от воды. Он недавно попал под сильный дождь. Здесь ночь стояла ясная.

— Флуктуаций, которые предшествовали первому переходу, перед обратным переходом не будет.

— Откуда вы это знаете? — спросил Бейли, по-прежнему держа незнакомца на мушке.

— Чем выше, тем безопаснее. Оно сильнее всего в подвале, в лифтовых шахтах.

Бейли чуть повел пистолетом.

— Идите сюда. Пойдемте со мной.

— Там, где оно сильнее, оно может влезть в голову. Сбивать с толку. Может, даже контролировать.

— Оно в вас?

— Я здесь единственный, в ком его нет. Я — сторонний наблюдатель. Оно мне это позволило.

— Что это за «оно»?

— В этом будущем вся жизнь едина. Есть только Одно. Одно — это и растение, и животное, и машина.

Остальные, поднимающиеся по лестнице, поняли, что Бейли не идет с ними. Том Трэн позвал его.

Бейли смотрел на незнакомца сквозь прорезь прицела, по-прежнему держа пистолет обеими руками.

— Пошли.

— Нет. Мое положение здесь крайне непростое. Вы должны это понимать.

— Вы нам поможете, или я вас пристрелю, — пригрозил Бейли, когда незнакомец начал отворачиваться от него. — Клянусь, пристрелю.

— Меня нельзя убить, — ответил незнакомец и шагнул в открытую дверь спортзала.

* * *

Марта Капп

Увидев Логана Спэнглера, входящего в гостиную из прихожей, Марта Капп ярко вспомнила свои ощущения в ту ночь, когда умер ее первый муж, Саймон, тридцать девять лет тому назад. Умер мгновенно, от обширного инфаркта, в половине восьмого вечера. Их сын, единственный ребенок, находился в частной школе-интернате. Тело увезли, постепенно отбыли все друзья и родственники, приехавшие, чтобы утешить Марту. Оставшись одна, она не смогла заставить себя лечь на кровать, которую делила с Саймоном, но сон не шел даже в спальне для гостей, где она решила провести ночь. Саймон не обладал деловыми качествами, чурался тяжелой работы, его тщеславие, страсть к сплетням и сентиментальность порою даже раздражали, но она любила мужа за его лучшие качества, отменное чувство юмора и доброжелательность. Возможно, у нее не щемило сердце от утраты, и на нее не накатила черная тоска, но горевать она точно горевала. И в половине третьего утра, лежа без сна, услышала, что где-то в доме горько плачет мужчина. Озадаченная, она поднялась, отправилась на поиски скорбящего и вскоре нашла его. Саймон, живой и здоровый, каким он был в 19.29 прошедшего дня, сидел на краю кровати в их спальне, такой несчастный, так страдающий, что она не могла на него смотреть. Что удивительно, он не отреагировал и не посмотрел на нее, когда она позвала его по имени. Опечаленная тем, что ему так плохо, но нисколько не боясь, она села на кровать рядом с ним. Когда положила руку ему на плечо, рука прошла сквозь него, а он, похоже, и не почувствовал ее прикосновения. Вероятно, он не мог видеть Марту и не смотрел на нее не потому, что сознательно отворачивался. Всю жизнь она верила в Бога, но не в призраков. Лицо у него перекосило, он то прижимал руки к вискам, то кусал костяшки пальцев. Горе и страдания, которые он испытывал, подсказали Марте, что их причина — не его смерть, а что-то другое. Его мучения так подействовали на нее, что она больше не могла на них смотреть и вскоре ушла, опечаленная и сбитая с толку, гадая, а можно ли теперь доверять собственным чувствам. Она вернулась в спальню для гостей, и стенания продолжались еще около часа. Когда они наконец затихли, Марта попыталась убедить себя, что ей все это приснилось или, горюя, она все выдумала. Но обманывать себя она не умела и знала: призрак Саймона был таким же реальным, как его внезапная смерть.