Улица Светлячков - [161]

Талли была права. Единственный подарок, который Кейт может сделать сейчас своим родным, — это рассказать им правду о том, кто она.

Кейти раскрыла альбом. И поскольку она так и не придумала, с чего начать, она просто начала писать:

«Паника всегда начинается у меня одинаково. Сначала возникает чувство, будто все внутренности завязали в узел, потом наступает тошнота, потом мне начинает не хватать воздуха. И сколько ни делай глубоких вдохов, это не помогает. А вот причины моего страха каждый раз разные, и я никогда не знаю заранее, что способно вызвать у меня все эти неприятные ощущения. Это может быть поцелуй моего мужа. Или выражение грусти в его глазах, когда он отстраняется. Иногда я понимаю, что он уже оплакивает меня, скучает по мне, хотя я еще здесь. Но хуже всего то, как моя дочь молчаливо принимает все, что я говорю. Я бы отдала сейчас все на свете за одну из наших прежних бешеных ссор. Это одна из главных вещей, о которых я хочу сейчас рассказать тебе, Мара. Те ссоры были из реальной жизни. Ты боролась за то, чтобы освободиться от необходимости быть моей дочерью, но еще не знала, как быть собой, в то время как я боялась тебя отпустить. Таков цикл любви. И мне очень жаль, что я тогда не догадалась об этом. Твоя бабушка говорила мне, что я пойму, что ты сожалеешь обо всем этом, еще раньше, чем это поймешь ты сама. И она была права. Я знаю, что ты уже жалеешь о некоторых вещах, которые ты мне говорила, и я тоже жалею о некоторых своих словах. Теперь все это уже не имеет значения, и все же я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня.

Но это снова всего лишь слова, не так ли? А я хочу пойти дальше. Поэтому, если ты сможешь это перенести (все-таки я ничего не писала уже несколько лет), я хочу рассказать тебе историю. Это моя история и твоя тоже. А началась она в тысяча девятьсот шестидесятом году в небольшом фермерском городке на севере от Сиэтла. В обшитом досками деревянном доме на холме над конским пастбищем. Но самая хорошая часть истории начинается в семьдесят четвертом году, когда в доме напротив поселилась самая классная девочка на свете…».

34

Сидя в кресле перед гримером, Талли смотрела на свое отражение в зеркале. Впервые за много лет она обратила внимание на то, какими огромными были гримерные зеркала. Неудивительно, что знаменитостям было так легко потеряться в собственном отражении.

— Мне не нужен грим, Чарльз, — вдруг сказала Талли и встала с кресла.

Гример смотрел на нее с открытым ртом.

— Ты что, шутишь? У тебя же в три часа эфир.

— Пусть видят меня такой, какая я есть.

Талли шла в студию по своему маленькому королевству, отмечая, как снуют вокруг ее сотрудники, стараясь подготовить все так, чтобы эфир прошел идеально, а сегодня им потребуется для этого все их умение, потому что она обзвонила свою команду только вчера в три часа дня, чтобы сказать, что меняет тему шоу в прямом эфире. Она знала, что некоторые ее продюсеры и ассистенты, отбирающие участников для шоу, работали до глубокой ночи, чтобы внести необходимые изменения. Сама Талли не спала до двух часов ночи, собирая нужную информацию. Она отправила факсы и имейлы десяткам ведущих онкологов мира. Она часами сидела на телефоне, подробно излагая им информацию о случае Кейти, которую ей удалось добыть. Но все специалисты говорили одно и то же.

Что ничего нельзя поделать. Ни ее слава, ни успех, ни деньги не могут помочь. Впервые за много лет она чувствовала себя самой обычной женщиной. Бессильной и беспомощной.

Но впервые она собиралась сказать с экрана что-то по-настоящему важное.

Началась музыкальная заставка, и Талли вышла на сцену.

— Добро пожаловать в «Час подружек», — как всегда, произнесла Талли, но тут что-то пошло не так, и она вдруг умолкла. Талли смотрела на свою аудиторию и видела чужие лица. Это был странный и тревожный момент. Большую часть своей жизни Талли искала одобрения людей — таких, какие собрались сегодня в студии. И их единодушная поддержка всегда подбадривала ее.

Сейчас они заметили, что что-то не так, и словно застыли.

Талли села на край сцены.

— Вы все думаете сейчас о том, как я сегодня выгляжу. Да, на самом деле я костлявее и старше. И вовсе не такая хорошенькая, как вам всегда казалось.

Раздались нервные смешки.

— Просто сегодня на мне нет никакой косметики.

В зале раздались аплодисменты.

— Нет, я не напрашиваюсь на комплименты. Просто я очень устала. — Талли огляделась вокруг. — Вы все долгое время были моими друзьями. Вы пишете мне письма, имейлы, приходите на встречи со мной, если их устраивают в городе, где вы живете. И я всегда ценила это. А теперь я предлагаю вам посмотреть на меня настоящую. Возможно, вы помните шоу, которое было несколько лет назад, когда на мою лучшую подругу Кейт Райан напали на этой сцене? Это я тогда напала на нее.

В зале раздался ропот. Некоторые отрицательно качали головами, другие вспомнили то давнее шоу.

— Так вот, у моей подруги рак груди.

Послышались возгласы сочувствия.

— Это очень редкий вид рака, который начинается не с уплотнения или узелка, а с участка кожи, утратившего свой естественный цвет. Семейный доктор Кейти решил, что это укус насекомого, и прописал ей антибиотики. К сожалению, такое случается со многими женщинами, особенно молодыми. Этот рак может быть агрессивным и быстро ведет к смерти. К тому времени, как Кейт поставили правильный диагноз, было уже слишком поздно.