Улица Райских дев - [106]

– Извиняюсь. А как я должна была это сказать? – Она посмотрела в лицо Грега. – Ты доволен?

– Доволен! Обожди немного, у меня в голове все закружилось. Как это могло случиться?

– Я перестала принимать таблетки, у меня от них болела голова.

– В таком случае нужно было по-другому предохраняться. Когда же это случилось?

– В сентябре, на вечеринке в День труда.

Грег тогда накачался пивом, и пока другие жарили лангеты и бифштексы, он уволок Джесмайн в спальню «уединиться на минуточку».

– Но это же здорово. Нет, очень здорово. Я же знаю, что ты любишь ребятишек. Просто мы как-то об этом не думали. – Он откинулся на спинку стула. – Но как же ты бросишь работу? Ведь мы должны платить за квартиру.

Джесмайн продала дом в Англии, чтобы оплатить обучение на медицинском факультете; пришлось затронуть и денежный капитал. Сейчас они жили на деньги, которые Джесмайн получала за работу в больнице, и беременность могла нарушить равновесие неустойчивого семейного бюджета. Когда Грег задал этот вопрос, Джесмайн вдруг почувствовала, что узы «свободного товарищества» могут сковывать, пожалуй, покрепче, чем патриархальный брак Востока. Но она тотчас же возмутилась и, пытаясь сохранить легкий тон, заметила:

– Думаю, что теперь тебе пора взяться за работу. У тебя семья, будешь кормильцем.

Грег отвернулся и сделал глоток пива.

– Боже мой, Джесмайн, это не для меня. Прежде чем взять на себя заботу о детишках, я должен самоопределиться. Я еще толком и не знаю, кто я и что мне нужно.

– Пора бы и знать – в тридцать семь лет.

– Да, как раз в этом возрасте мой папочка меня заделал маме, – засмеялся он. – Джесмайн, я буду говорить честно. Не хочу плодить ребятишек, которые будут тосковать без родительского присмотра и ласки в частных школах, как это было со мной.

Джесмайн закрыла глаза. Она вдруг почувствовала страшную усталость.

– Так что же ты предлагаешь?

Он отцепил от двери холодильника игрушку на магните и стал вертеть ее в пальцах – это был пластиковый помидорчик с улыбающейся рожицей.

Джесмайн поняла, что не получит ответа.

– Ну, а что у тебя за новости?

Грег прилепил помидорчик обратно, но он отвалился и упал на пол.

– Я хочу с нашими парнями поехать в экспедицию в Кению. Роджер как раз занимается народом масаи…

– Понятно, – кивнула Джесмайн. В прошлом году это была Новая Гвинея, в позапрошлом – Тьерра-дель-Фуэго. Оба раза он так и не поехал, на этот раз, может быть, поедет. Джесмайн поняла, что ей, пожалуй, все равно.

– Мне надо вернуться в клинику, – сказала она. – Где ключи от машины?

– Я ведь отвел машину на обслуживание сегодня утром, ты забыла? Я же тебе говорил… – Он наклонился к ней: – Послушай, Джес…

– Но ты сказал, что к пяти машина будет готова. Почему ты не забрал ее?

– Я думал, что ты заберешь. Мы же всегда так делали – я отвожу, ты забираешь.

В самом деле, всегда так… Полное равенство. Все по-честному.

– Ладно, я поеду на автобусе.

– Джесмайн, – он взял ее за руку, – давай же поговорим…

– Потом. Я, пожалуй, успею подъехать на автобусе и взять машину – гараж еще не закроется. – Она вырвала руку и выбежала на улицу.

Ведя машину по широкому шоссе вдоль океанского берега, Джесмайн думала о Греге и о своих отношениях с ним. Пожалуй, она и времени не имела его узнать. Сначала она училась в университете, потом работала в больнице, получила место младшего врача в детской клинике. На семейную жизнь ее не очень-то хватало. Все же она пыталась разобраться в характере Грега, но без особого успеха. Докопаться до глубины не удалось – ее, очевидно, и не было. Была привлекательная поверхность, тонкий слой, который маскировал пустоту. Он не давал себя разгадать, попытки Джесмайн приблизиться к нему не удавались. Он уклонялся от душевной близости, не помогал и секс.

Однажды Джесмайн встретилась с матерью Грега, навестившей сына во время короткого перерыва в ее путешествиях, – кончив раскопки в пещерах Индии, она устремилась в пещеры Западной Австралии. Джесмайн увидела женщину твердую, словно камни, которые она исследовала; отношения между матерью и сыном показались ей какими-то искусственными.

Пожалуй, умение уклоняться от ответственности, присущее Грегу, не было для Джесмайн неожиданным открытием, но сегодня оно возмутило ее до глубины души. Когда-то ей даже нравилась легкость характера Грега, напоминая симпатичную ей беспечность людей Востока, ее соотечественников. Но если сравнить Грега с арабскими мужчинами… Она вспомнила их страстную, плотскую любовь к жизни; их непосредственность и необузданный юмор; славу искуснейших любовников… Их живость, подвижность… Арабы эмоциональны, целуют друг друга на людях, мужчины не стесняются плакать, они хохочут, не опасаясь, что смех покажется неуместным. Но если женщина забеременела от мужчины, он считает своим долгом признать ребенка и содержать его. В этом есть достоинство и благородство.

Джесмайн положила руку на живот и вздрогнула от радости. Вдруг она поняла, что за годы изгнания впервые чувствует себя счастливой. Она выносит это дитя, родится красивая девочка, и Джесмайн назовет ее Айша – именем любимой жены Пророка Мухаммеда. А если Грег уедет в Кению, она и одна вырастит свою дочь.