Улица Полумесяца - [116]
Наконец свет начал меркнуть, и зал, затаившись, погрузился в лихорадочное ожидание. Поднявшийся занавес открыл зубчатые крепостные стены Эльсинора. Кэролайн внезапно осознала, что переживает за Орландо Антрима. Он впервые играл главную роль. Но с другой стороны, роль Гамлета на редкость сложна и интересна. И разве не каждый актер мечтает сыграть его больше всего на свете?
Увидев его первый выход во второй сцене, миссис Филдинг чуть подалась вперед и мысленно пожелала ему успеха во всем, пожелала, чтобы он четко помнил все слова роли и вкладывал в них все необходимые чувства – волнения, горя и смущения или замешательства, свойственные датскому принцу.
Поначалу Орландо – Гамлет выглядел неуверенным, и у Кэролайн екнуло сердце. Неужели он, как обычно, останется в тени матери, которая, казалось, привлекала все взгляды всякий раз, едва появляясь на сцене?
Но вскоре все прочее отступило в тень, за исключением Орландо. Он вышел вперед к рампе. Лицо его выглядело бледным и даже измученным, хотя, возможно, причина этого была в гриме. Но никакой грим не мог придать особого величия его жестам и глубокого страдания его голосу.
О если бы этот грузный куль мясной Мог испариться, сгинуть, стать росой! О если бы предвечный не занес В грехи самоубийства! Боже! Боже!
Он страстно произнес весь монолог. Слова изливались из него с такой естественностью, словно ему впервые довелось говорить их, словно не было ни долгих заучиваний и репетиций, ни отточенной великолепной игры, точно слова эти сами собой вырывались из души молодого человека.
Когда в конце первого акта занавес опустился, в зале царила тишина. Зрители в партере забыли, что пришли на спектакль – каждый почувствовал себя незримым наблюдателем, случайно столкнувшимся с чужой трагедией.
И наконец, словно опомнившись, тишину взорвали аплодисменты. Подобные грому, они заполнили восторженными раскатами весь театр до самого теряющегося в высоте потолочного свода над райком.
С этого момента атмосфера в зале будто наэлектризовалась: заряд эмоций был так велик, что весь спектакль прошел в волнующем напряжении. Разворачивалась постепенно жестокая трагедия, обреченные родственные отношения разрывались с каждой новой сценой так неумолимо, словно никто не имел власти предотвратить эти разрывы. Страдания Гамлета казались настолько ощутимыми, что гнетущим стал уже сам воздух. Королевская двуличность, мудрые напутственные советы Полония… Зрители могли бы пропустить их мимо ушей, ведь отлично знали эти советы уже столетия, но великолепный голос Беллмейна проникал в сердца и души. В те моменты он доминировал на сцене. Забыли даже о Гамлете.
Всего превыше: верен будь себе. Тогда, как утро следует за ночью, Не будешь вероломным ты ни с кем.
Офелия беспомощно погрузилась в безумие, приблизив смерть, – невинная жертва чужих амбиций, алчности или одержимости. На цыпочках вошел в ложу Джошуа и тихо сел рядом с Кэролайн, просто слегка коснувшись ее плеча. Королева Гертруда сама обрекла себя на роковую судьбу, но не ведала о том до последнего глотка из отравленного кубка.
Несмотря на талант и личность каждого актера на сцене, Гамлет превзошел их всех. Превзошел всех в своих страданиях, и в итоге его свет угас, оставив мир во мраке, после чего занавес опустился в последний раз.
Как и Джошуа, поднявшись с кресла, Кэролайн начала аплодировать. По щекам ее сбегали слезы – переполняемая эмоциями, она не могла ни думать, ни говорить.
Когда затихли последние хлопки, зал вновь залил яркий свет и люди потянулись к выходу, женщина взглянула на своего мужа.
К радости на его лице примешивалась печаль. И хотя радость выражалась гораздо сильнее, окрашенная волнением и восхищением, женщина заметила и затеняющее их легкое облачко, почувствовав сердцем, как ему самому хотелось бы сыграть Гамлета, хотелось бы обладать тем даром, что превосходит простой талант, возвышаясь до гениальности. И Филдинг понимал, что не обладает им. Сфера его мастерства ограничивалась остроумием и сочувствием; он великолепно вызывал у людей смех, зачастую над самими собой, побуждая их с обновленной добротой относиться друг к другу. Возможно, с годами он дорастет до роли Полония, но никогда не будет Гамлетом.
Кэролайн старалась придумать какие-то искренние слова, не впадая ни в малейшую снисходительность. Это могло стать невыносимым не только для ее супруга, но и для нее самой.
Молчание слишком затянулось, а она так и не смогла найти нужных слов.
– У меня такое ощущение, будто до сегодняшнего дня я никогда по-настоящему не понимала «Гамлета», – призналась она наконец. – Мне даже в голову не приходило, что такой молодой человек может иметь столь глубокое понимание предательства… измены. Гнев на королеву проявился в нем с такой душераздирающей болью… и в то же время его израненное сердце не могло отвергнуть любви к матери.
Разочарование способно уничтожить. Миссис Филдинг опять вспомнила о Марии и Эдмунде Эллисоне. Как можно продолжать жить, если мечты разбились вдребезги и ничего уже не восстановить? Как выжить, если все непоправимо испорчено?
Лучший инспектор лондонской полиции Томас Питт наконец-то получил долгожданное повышение – стал суперинтендантом. Но ему недолго довелось радоваться улыбке Фортуны. Ибо на голову новоиспеченного начальника участка на Боу-стрит обрушилось настолько сложное и скандальное дело, что, не раскрыв его, Томас рисковал потерять все. В самом центре Лондона, в Гайд-парке, было обнаружено тело… без головы. Убитый – капитан военного флота Ее Величества Уинтроп – не был замечен ни в чем предосудительном, да и врагов у него не было.
Лондон, 1860 год. Промозглой январской ночью жуткий крик разнесся по узким грязным переулкам Сент-Джайлза, одного из самых нищих и опасных районов города. Прибежавшие на шум полицейские обнаружили двух избитых респектабельно одетых джентльменов. Один из них был мертв, другой едва дышал. Сержант Джон Ивэн срочно доставил пострадавшего в больницу. Повреждения на его теле были ужасны, а самое главное, он потерял дар речи и ничего не мог рассказать. Кто же эти двое и зачем они забрели туда ночью, где люди из их сословия не показываются даже днем? Ивэн не знает, за что хвататься и с чего начинать.
Смерть – частая гостья в Лондонском Королевском госпитале. Но убийство произошло в этих стенах впервые… Задушена Пруденс Бэрримор, лучшая медсестра госпиталя, которая спасала раненых еще во времена Крымской войны. Кому была нужна смерть сестры милосердия? За ответом на этот вопрос член попечительского совета Калландра Дэвьет обратилась к своему давнему знакомому, бывшему полицейскому, а ныне частному сыщику Уильяму Монку. Помогать ему взялась мисс Лэттерли, которая тоже была медсестрой в Крыму и хорошо знала погибшую.
По приказу начальства инспектор лондонской полиции Томас Питт расследует дело об убийстве и ограблении трехлетней давности. В библиотеке респектабельного особняка, расположенного в Хановер-клоуз, ночью ударом по голове был убит дипломат Роберт Йорк. Вскоре Томас сталкивается со многими странностями. Преступление было совершено явно не профессионалом, а украденные вещи и бумаги так нигде и не всплыли. Кроме того, до убийства в доме несколько раз видели загадочную женщину в пурпурном платье, которую никто не знал.
Семья Эллисон живет в респектабельном районе Лондона, где и слыхом не слыхивали о серийных убийцах и жутких преступлениях. И когда на Кейтер-стрит, буквально по соседству с их домом, одна за другой начинают гибнуть молодые девушки, весь квартал приходит в ужас, а вместе с остальными и Шарлотта Эллисон, средняя дочь в семье. Постепенно она приходит к выводу, что это дело рук не грабителя и не отчаявшегося бедняка из трущоб — здесь таких не бывает. Похоже, убийца — кто-то из их круга, живущий здесь же. А значит, это может быть любой из соседей, друзей, близких… Такого же мнения придерживается и инспектор Питт, ведущий расследование этих преступлений.
Блестящий лондонский адвокат Оливер Рэтбоун совершил крупную ошибку — взялся защищать знатную особу, привлеченную к суду за клевету, причем, похоже, совершенно заслуженно. Ведь его подзащитная обвинила не кого-нибудь, а знаменитую принцессу Гизелу, и не в чем-нибудь, а в убийстве собственного мужа, кронпринца Фридриха! Хотя вся Европа восхищалась историей их великой любви вот уже двенадцать лет, с тех пор как Фридрих из-за женитьбы на Гизеле отрекся от короны у себя на родине и отправился в изгнание… Так что сама мысль о подобном преступлении показалась бы присяжным кощунством.
Первый роман писателя из так называемой исторической серии, в которой исторический сюжет крепко связан с криминальной головоломкой.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Когда в Витебске был обнаружен истерзанный труп 82-летнего художника Пэна, его ученик Марк Шагал находился в своем парижском особняке. Однако следователи обнаружили на месте преступления массу зацепок и ниточек, ведущих в Париж…
19 мая 1984 года в сомнамбулическом состоянии член сборной СССР по футболу Валерий Воронин вошел в пивную-автопоилку на Автозаводской улице, 17. Взял чью-то кружку, стал пить… У него вырвали кружку из рук, ударили ею по голове и вышвырнули на улицу. Кто убил Валерия Воронина, нанеся ему смертельный удар в той пьяной разборке?.. Следствие было засекреченным.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Исходя из специфики сюжета, порой там встречаются реальные персонажи (да что лукавить, они там постоянно проживают), но если разнообразные забавности из нашей истории подлинные, то обстоятельства жизни Ксении и ее ближайшего окружения — это вольная интерпретация реалий российской действительности того времени и на подтверждение архивными документами не претендует. Более того, с течением сюжета отрыв моих трактовок от официальной исторической правды будет только усиливаться, так что не взыщитеПродолжение «Пыли и бисера».
Многое повидали старинные улицы и площади Лондона, но чтобы мертвецы оживали… Не смог припомнить подобного и инспектор полиции Томас Питт, когда ему доложили, что однажды вечером усаживать респектабельную пару в свой кэб подъехал… покойник, да еще и двухнедельной давности, и даже уже полежавший некоторое время в могиле на кладбище у Ресуррекшн-роу! Питт никогда не верил в сверхъестественные силы и в потусторонние ужасы. Значит, кому-то очень понадобилось выкопать покойника из его могилы и усадить на козлы кэба.
Обычно инспектор лондонской полиции Томас Питт не занимался пожарами, тем более за пределами своего участка. Но только не в случае поджога. А именно поджог произошел в Хайгейте, весьма благополучном пригороде столицы. Картина преступления была ясна – дом доктора Шоу загорелся сразу в четырех местах. Сам доктор в это время находился у очередного пациента и не пострадал, а вот его жена Клеменси погибла. Высокое начальство поручило это дело Питту. Как обычно, не смогла остаться в стороне и его жена Шарлотта…
Во время посещения театра Томас и Шарлотта Питт стали свидетелями трагедии – на их глазах скоропостижно скончался судья Апелляционного суда Стаффорд. При умершем была найдена фляжка, в которой плескался виски… с лошадиной дозой опиумной настойки. Сразу исключив возможность самоубийства, Питт начал расследование обстоятельств смерти судьи. И выяснил, что на днях Стаффорд интересовался материалами дела пятилетней давности. Томас помнил это нашумевшее преступление, взбудоражившее все английское общество – настолько необычным и жестоким оно было.
Приводя в порядок небольшой садик в самом центре Калландер-сквер, садовники случайно обнаружили в земле останки двоих младенцев. Экспертиза показала, что их хоронили не одновременно: первое тельце было зарыто в землю около двух лет назад, второе — совсем недавно. Неслыханный скандал для этого района Лондона, в котором проживают представители высших слоев общества! Наиболее очевидной кажется версия о том, что это сделала какая-нибудь горничная, желавшая скрыть следы своего морального падения. Инспектору полиции Томасу Питту трудно добиться показаний от благородных хозяев и их домочадцев.