Улица Красных Роз - [5]

В сад почти не долетали звонки трамваев, визг тормозов и сигналы автомобилей. Городской шум растворялся и угасал по пути к району Вернад, не нарушая здешнего привычного уюта. Но спокойствие, царившее в этой аристократической части города, казалось зыбким и ненадежным. В тишине будто затаилась тревога. С той поры как город захлестнула лавина мышиных вражеских мундиров, Анри уже не верил тишине, более того - опасался ее, ощущая каждой клеточкой тела присутствие опасности. Он хорошо понимал, что спокойствие тихого уголка, в котором внезапно оказался, может оборваться в любой миг, как обрывается натянутая до предела струна.

Галей перешагнул через ручеек, умело обрамленный серым камнем, обошел колючие заросли вьющихся роз и едва не столкнулся с Буардье.

- Извините, месье, я вас разыскиваю, вы нужны профессору. - Садовник показал рукой за кусты сирени. - Вас ждут там, поспешите, месье. - На его загорелом лице нельзя было прочесть ничего, кроме казенно-притворной учтивости.

Пройдя по дорожке в глубь сада, Анри очутился на живописной полянке. Прямо перед ним, на низких пнях, заменявших стулья, сидели профессор Кадиус и молодой светловолосый человек с бородкой. Тот самый, который прошлой ночью так неожиданно появился в обгоревшей одежде в зале со стеклянным куполом.

На круглом столе, вкопанном в землю, стояли бутылки вина и фрукты в корзинке. Профессор наполнял высокие бокалы. Его рука на миг замерла, он пристально посмотрел на Галея.

- Извините, профессор, я не знал, что понадоблюсь вам в такую рань.

Выразительным жестом Кадиус указал на свободный пенек у стола, наполнил третий бокал.

- Вам приказано меня охранять, Галей, и об этом нельзя забывать. Если я нахожусь в саду, вам тоже надлежит быть рядом. Так ведь? Или вы предпочитаете сидеть где-то в кустах незамеченным? Вот так, по-человечески, за столом, все же лучше. И бокал старого бургундского не помешает. За что мы выпьем? - В словах Кадиуса можно было уловить и серьезные нотки, и усмешку, с чем при других обстоятельствах вряд ли смирился бы Галей. Но он промолчал, взял из рук профессора наполненный бокал.

Кадиус перевел взгляд на человека с бородкой.

- Мы выпьем за то, коллега Тронковский, чтобы, поймав жар-птицу, не выпускать ее из рук. За нашу жар-птицу!

Тронковский не притронулся к вину.

- Оставьте, профессор, - с акцентом произнес он. - Если жар-птица с зубами и когтями дракона, то лучше бы ей не появляться на свет.

- Вы слышите, Галей! - воскликнул Кадиус. - Месье Тронковский считает, что порой необходимо отступить от цели, даже если она уже достигнута ценой неимоверных усилий... Мой друг Ян, я вас не узнаю. Вы устали, нервы у вас явно не в порядке, вам необходим отдых, неделька настоящего безмятежного отдыха. Да, да! Ничем иным я не могу объяснить ваше чудовищное заявление.

Тронковский торопливо взял бокал, осушил до дна. Сказал:

- Закончим наш разговор потом.

Анри почувствовал себя лишним за столом, хотел подняться, но рука Кадиуса легла на его плечо. Анри ощутил, что профессор дрожит, но голос его был ровен и спокоен.

- Зачем откладывать на потом? Вы считаете, Ян, что месье Галей посторонний и при нем не следует ворошить наши дела? Святая наивность! Вчера наш уважаемый гость играл роль эдакого простецкого парня, которого вовсе не интересует, чем мы с вами здесь занимаемся. Не верьте, Ян. Подпольная организация не могла доверить нашу охрану человеку, который не имеет понятия о том, что происходит за стенами этого дома. - Профессор кивнул в сторону виллы и выразительно взглянул на Галея. - Не надо маскироваться, месье. Я почти уверен, что если хорошо покопаться в довоенных архивах института, к которому я также имел некоторое отношение, то в списках студентов того чудесного периода наверняка оказалось бы и ваше имя, дорогой Галей. Вы, конечно же, в какой-то степени осведомлены о характере исследований, проводимых в моей лаборатории. Мы работаем втайне от немецких властей, и вам это также известно. Однако ни вы, ни ваши товарищи по организации еще не знаете, какой сюрприз преподнес всем нам коллега Тронковский. Вы слышите? Месье Тронковский пришел к мысли, что мы с ним должны немедленно свернуть работу, уничтожить все, что хотя бы напоминало о ней, и на этом успокоиться. Одним словом, все ликвидировать и замести следы. Если вы, Ян, решили пошутить, то такие шутки неуместны... Слишком велика наша цель.

Тронковский исподлобья взглянул на Галея, зажал бородку в кулаке.

- Профессор, мне не до шуток. И я не расположен повторять свои аргументы сейчас. Но если вы настаиваете... Да, я больше чем убежден надо остановиться. Остановиться, пока не поздно. И все позабыть, все начисто вытравить из памяти, из мозга... Все! Это единственный выход.

- Все забыть - единственный выход! И это говорите вы, молодой физик, коему волей господней было начертано вложить частицу своего разума в раскрытие одной из величайших тайн природы! А знаете ли вы, что ученые всех континентов еще не прикоснулись к этой закрытой странице мироздания даже на уровне научных гипотез?

На щеках профессора появились красные пятна, он говорил совсем тихо, но казалось, вот-вот потеряет контроль над собой. Но это только казалось. Кадиус, видимо, вовремя нажал на внутренние тормоза, спохватился.