Улей - [18]

Наконец Линдси сдалась.

— Мне показались немного странными слова Зоуи о том, что она сожалеет.

Мэдисон нахмурил лоб.

— В самом конце, — подсказала Линдси.

— О чем она сожалеет? О том, что расплакалась? Или о чем?

— Я же говорю: не знаю. Но мне это показалось странным.

— Видать, я слишком давно занимаюсь кабинетной работой, — вздохнул лейтенант. — Я ничего странного в том не усмотрел. Оперативник в любом видит подозреваемого. И это нормально. Но, по-моему, эта девушка просто очень расстроена, что её подруга погибла, и сожалеет об этом.

Линдси пожала плечами.

— Ладно, поехали отсюда. Мне еще ужин в микроволновке разогревать.

Мартин посмотрел на неё с усмешкой:

— А я думал, ты сама себе стряпаешь.

— Больше не стряпаю. Готовить на одного — бессмысленное занятие.

Они направились через Красную площадь. Вдруг их кто-то окликнул:

— Эй, это вы расследуете убийство Сары?

Линдси резко обернулась. К ним быстрым шагом приближался какой-то парень.

— Да, — ответила она. — Чем мы можем вам помочь?

— Я — редактор университетской газеты «Западный фронт». Карл Фландерс. — Линдси вспомнила его фамилию. Это он брал интервью у Зоуи.

— Это я разместил информацию о сегодняшней панихиде. Поэтому пришло так много народу. Я хотел бы узнать, как продвигается следствие.

— Пока нам нечего сообщить, — сказал лейтенант.

— Как же так, — произнес Карл, поворачиваясь к Линдси. — Она же была нам не чужая, училась на факультете журналистики.

— Вы её знали? — спросила Линдси.

— Да. Все парни вздыхали по ней.

— Карл, а что ещё вы можете рассказать о Саре?

Парень немного растерялся от того, что не он берет интервью, а вопросы задают ему, но быстро освоился с новой ролью.

— Она была умная и симпатичная. Тусоваться не любила. Большую часть времени проводила за книгами, что-то писала. Вроде бы работала над каким-то большим материалом. Не для нашей газеты. Она была не очень общительная. Сама по себе.

Линдси протянула ему визитку.

— Позвоните мне позже, — сказала она. — Там будет видно.

* * *

Карл ушел довольный, хотя и немного обеспокоенный. Он восхищался Сарой, но знал, что его восхищение сменилось завистью. Зависть вызывали не её статьи, которые она время от времени писала для газеты. Не проект, над которым она тайно работала уже несколько месяцев. В любом случает, он понятия не имел, что это за материал. Нет, он завидовал тому, как к ней относились окружающие.

— Она — красотка. Ей бы на телевидении работать. Её ждет блестящая карьера, — сказал редактор спортивной рубрики, когда однажды несколько сотрудников газеты собрались в кафе выпить пива.

— А я бы трахнуть её не прочь, в любой момент, — заявил менеджер по рекламе, как всегда, стремясь быть в центре внимания.

Но и в тот вечер ему это не удалось. Все только насмешливо глазами повели.

Все, кроме Карла. Он сидел, сощурившись, будто его мучила головная боль.

Карлу надоело слушать болтовню поклонников Сары о том, какая она замечательная.

Ужасно надоело.

Глава 10

Пол Шарп устроился в дальнем конце липкой от пива стойки в баре «Ржавый гвоздь», расположенном в переулке возле Норт-Стейт-стрит. Долгий субботний вечер был на исходе, фактически наступило воскресенье, до закрытия этого беллингемского паба оставалось полчаса. В зале висел тяжелый запах пива, виски и пота, которым несло и от Пола.

Он и сам знал, что от него воняет, но ему было всё равно.

Обычно Пол производил впечатление бодрого подтянутого парня приятной наружности. Сейчас он сидел угрюмый, глаза у него закрывались, волосы спутались. Вся его жизнь перевернулась в одно мгновенье, а пьянство и недосыпание только усугубляли проблему. Он старался выпивать в разных барах: не хотел позорить доброе имя отца.

Это имя и так уже запятнали слухи о том, что он покончил с собой.

Пол всегда гордился отцом. С собой в бумажнике носил фотографию, на которой они были сняты вдвоем. На снимке Пол совсем еще малыш. В отцовской кепке, из-под которой его почти не видно. Впрочем, так было задумано, чтобы показать: маленький сын ровняется на отца. Пол искренне восхищался им, любил его больше всех на свете. В памяти пронеслись воспоминания о тех днях. Добрый, любящий, отец всегда был ему опорой. Пол почитал его как героя. Всегда думал, что именно таким должен быть образцовый отец и муж.

Кепка, в которую еще надо врасти.

Высокая планка.

И вот его не стало.

— Сожалею о гибели твоего отца, — сказала ему барменша.

— Спасибо. Я тоже.

Её звали Джози.

— Пол, этот бокал за счет заведения. Я вижу, как тебе тяжело. Налью тебе еще два бокала, а потом иди отоспись.

— Да, Джози. Спасибо.

Она была немного старше него. И симпатичная, причем в любое время работы бара, который нередко превращался в пропитанный отчаянием сказочный мир для пьяниц, где посетители начинали выглядеть чуть лучше только часа в два ночи.

Джози поставила перед ним первый бокал виски, безо льда.

Пол поднес его ко рту.

— Знаю, это слабое утешение, — сказала она, — но я тебя понимаю. Первый парень, с которым у нас были серьёзные отношения, бросился под поезд на станции Туквила. А я стояла, будто статуя, и смотрела, как он гибнет под колесами. Словно окаменела.

— Кошмар, — произнес Пол.