Улеб Твердая Рука - [81]

Улеб сразу понял, что оказался там, куда стремился. Правда, он не мог припомнить, чтобы в этой преисподней так же кипела работа, когда несколько лет назад Лис затащил его сюда вместе с Жаром. Впрочем, это неважно.

Твердая Рука шел от котла к котлу, от огнища к огнищу, из сушильни в сушильню, потоптался и возле каменных штат, на которых женщины приготавливали красящий порошок, но нигде не обнаружил человека, хоть отдаленно напоминавшего Анита.

Появление вооруженного юноши в редкой одежде из дубленой крокодиловой кожи с изящными воинскими наплечниками вызвало настоящий переполох, и владелец красильни не замедлил явиться.

- Чем могу услужить? - осклабился он, сверкая серьгой в ухе. Он не узнал Улеба.

- Мне нужен Анит Непобедимый.

- Ага! - обрадовался красильщик. - Наконец-то! Я устал проклинать день, когда согласился принять этого грубияна. С тех пор как ваши люди приказали мне не спускать с него глаз, я совсем измучился. Поскорей уведи его. Но почему ты один? Ах, зачем остальные не вошли с тобой! Нрав у Анита вспыльчивый, он силен как буйвол, будь же с ним осторожен. Или ты… - Красильщик вдруг испуганно всплеснул руками и залепетал: - Умоляю, о великодушный, не руби его тут, уведи подальше. Чернь и так глядит на меня волком. Многие еще помнят его и чтят. Мне же он безразличен, я ипподрома не посещал и никогда не совал нос в высокие дела.

Твердая Рука сказал с нарочитой свирепостью:

- Где этот негодник?

- Во-о-он в той ночлежке. - Длинный палец красильщика был таким кривым, что определить по нему точное направление возможно лишь очень сметливому глазу. - Раньше там содержались дровишки, а теперь содержатся людишки. - Молодой воин не оценил каламбура, и красильщик спохватился, поспешил добавить: - Чтобы не оскверняли по ночам священные паперти храмов, я приспособил для них, убогих, помещение. А беру взамен сущий пустяк Что дадут, и ладно.

Именно здесь, на задворках красильни, прятались Улеб и Лис, отсюда в первое утро свободы бывший боец палестры выехал на своем верном Жарушке, переодевшись странствующим франком и не подозревая тогда, что судьба еще раз приведет его в это неприглядное место.

Улеб остановился под лучиной, не решаясь войти туда, откуда пахнуло спертым воздухом и просачивались вялые голоса, сопение спящих вповалку, хруст соломы под беспокойно ворочавшимися во сне бедолагами. Внутри ночлежки было черно.

- Анит! - позвал юноша, поворачивая лицо к свету, чтобы его можно было разглядеть получше, - ты меня слышишь, Анит?

И он ощутил, как всколыхнулась и вновь напряглась черная тишина за гнилыми дощатыми стенами. Там охнул кто-то надрывно, утробно, будто глотнул кипятку.

- Выходи! Тебе велят! - Это вмешался расхрабрившийся красильщик, который, оказывается, приплелся следом за юношей.

Улеб сказал непрошенному помощнику негромко, но веско:

- Убирайся, не то выкрашу так, что не отмоют в усыпальне.

Красильщика словно ветром сдуло.

Изгнание хозяина придало любопытства обитателям ночлежки. Один вылез, второй, третий. Поползли на свет. Но тот, кого Улеб звал, не показался.

- Учитель, - звал Улеб, - я знаю, что ты здесь. Выйди.

Молчание. Только хлопали веки изумленных оборванцев, обступивших витязя, точно упавшего с неба.

Улеб отметил про себя, что все они хоть и грязны, однако целехоньки и здоровы, куда упитанней тех несчастных у дымных чанов, в мастерских и сушильнях. Мелькнуло смутное воспоминание о Лисе, который как-то жаловался, что не удалось ему примкнуть к шайке столичных лженищих, обыкновенных лентяев, преуспевших в одурачивании простачков поддельными язвами и увечьями.

- Отзовись, Анит. Я слышу твое дыхание. Тебе, Непобедимому, не место в зловонном гнездовище бездельников и плутов.

И тут наконец раздалось глухое, как сдерживаемое рыдание:

- Поздно, мой мальчик. Если это и вправду ты, а не чудесное видение.

- Анит! Ты не забыл меня! Выходи!

- На что я тебе, раздавленный и бесправный? - печально отвечал невидимый атлет. - Зачем тебе смотреть на мой позор?..

Улеб бросился внутрь ночлежки, руки нащупали жесткую курчавую бороду и лицо сидящего в темноте. Глаза и щеки Анита были мокры. Улеб силком поднял его грузное тело, обнял за вздрагивающие плечи и потащил к двери. Пропуская их, разомкнулось кольцо христарадников. Юноша крикнул им:

- А ну-ка марш обратно в нору! И не высовываться, кому шкура дорога! - И обратился к Аниту с укором: - Что потерял ты среди обманщиков и трусов?

- Я им чужой, - сказал атлет, - а в том, что пропадаю здесь уже не первый год, не моя вина, не моя воля.

- Кому же под силу совершить над тобой подобное?

- Никифору Фоке.

- Тот воевода, боец которого пал от меня в кругу арены? Нынешний цесарь?

- Ты сам назвал причину моего несчастья, - сказал Анит, одобрительно разглядывая в свете догоравшей лучины возмужавшее, взволнованное лицо Твердой Руки, рубец на его щеке, красивое воинское облачение. - Великий мальчик, падение твоего наставника началось с падения Маленького Барса из Икония.

- Вот как!.. Я все понял. - Улеб задумался, покусывая губы.

- Лучше бы Фока убил меня, чем так унизить. Но ты… как отыскал меня?

- Случайно. Ты жив, и клянусь, я вытащу тебя из этой грязи!