Улеб Твердая Рука - [80]

- Погоди-ка, постой… - Юноша напряг память. - Красильщик тот… с серьгой в ухе?

- С серьгой ли в ухе, с кольцом ли в ноздре, мне откуда знать. Я ведь с тобою был на краю света, не сидел тут.

- Слушай, Андрей, - взволнованно молвил Улеб, - кажется, я знаю того красильщика. Сам когда-то прятался в его сарае с подлым Лисом. Вниз от дома Калокира, потом свернуть направо в проулок. Попытаюсь его отыскать!

- Нужны тебе лишние хлопоты? - удивленно буркнул моряк.

- Жди меня, - бросил Улеб и проворно сбежал по сходням на сушу.

- А вдруг это не тот! - донеслось с корабля вослед.

- Проверю! Жди!

Путь от Золотого Рога до улицы Меса бывший раб не забыл и через тысячу лет. Ноги сами привели его к городскому дому дината через лабиринт шумных кварталов.

И в доме, и в маленьком дворике при нем царило слишком радостное, откровенно веселое оживление, обычно не свойственное домочадцам черствого Калокира.

На крыльцо выскочило миловидное создание в нарядном балахоне. Стрельнув глазками в незнакомого воина, молоденькая пухлощекая работница вприпрыжку помчалась в глубь двора и скрылась в погребе, оставив после себя тонкий аромат розового масла, которым до лоска было натерто ее темнокожее личико.

Когда шустрая мавританка пробегала обратно с маленькой круглой корзинкой, наполненной душистой зеленью, Улеб поймал ее за руку.

- Что за праздник у вас, егоза? Уж не поминки ли по хозяину?

Она смеялась, сверкая белыми зубками. С бесцеремонным и доверчивым любопытством рассматривала незнакомца, вид которого, бесспорно, производил выгодное впечатление. Сообщила ему:

- Наш тиран в Адрианополе. Отныне не нами ему помыкать, а солдатами.

- А скажи-ка, милейшая, не слыхала ли ты о судьбе человека по имени Велко чеканщик? Он когда-то был здешним невольником.

- Велко, Велко… - мавританка поморщила лоб. - Не тот ли это булгарин из Расы, которого хозяин поймал вместе с Марией, когда они пытались улизнуть из фессалийского кастрона… Ну да, с ними был еще один похититель.

- Лис! - вскрикнул Улеб. - Говори, что известно о них!

- Знаю не больше других, - настороженно ответила она, заметив, как по лицу пригожего незнакомца разлилась внезапная бледность. - Мой дружок, Акакий Молчун, рассказал бы тебе подробней, но его, увы, тоже нет здесь. Хозяин послал его за Марией.

- Если я тебя правильно понял, дева, на которую посягал Велко, жива и невредима, а что сталось с ним самим? И куда подевался его напарник Лис?

- Не будь на тебе одеяния воина, - заметила она, - я решила бы, что предо мной ритор, ищущий разгадку красивой любовной трагедии.

- Из нас двоих сейчас, пожалуй, ты больше напоминаешь ритора, - отрезал Улеб, хмурясь. - Оставим красноречие. Мне нужно знать, где Велко и где подлый Лис.

- Не хочу говорить о покойниках. - Юная мавританка обиженно выпятила губки и даже сделала несколько шагов по направлению к дому, но обернулась на печально застывшего воина.

С площади Константина долетали громкий шорох шагов и голоса. По мостовым деловито стучали колеса повозок и копыта лошадей. Густые сумерки пали на город.

Девушка поставила корзинку на крыльцо и приблизилась к Улебу, который все еще задумчиво стоял на месте, ткнула пальчиками в поникшие его плечи:

- Отчего голову повесил, рыцарь? Ты спрашивал, и я ничего не скрыла от тебя.

- Лис его погубил… - молвил Улеб. - Фи, какой ты! - Она легонько стукнула юношу кулачком в толстокожий щиток на груди. - Сам схватил меня, а теперь замечать не желаешь.

- Прости, - произнес он словно в забытьи.

С тем и двинулся прочь.

- Погоди! - Босые ее ступни быстро-быстро прошлепали по гладким булыжникам мостовой, она догнала его, смущенная, прошептала тихонько: - Хочу еще рассказать…

- О чем?

- Не знаю. Спроси что-нибудь.

- Все узнал, больше нечего.

- Про Акакия рассказать?

- Сто лет он мне снился, твой Акакий.

- Ну тогда… тогда просто так… поцелуй.

Улеб чмокнул подставленную ею щеку и зашагал вниз по улице Меса.

Все предметы, прохожие, редкие и чахлые деревца в обведенных каменными зубцами приствольных кругах, освещенные уличными светильниками, бросали длинные тени. Бродячие собаки сварливо пожирали выбрасываемые из окон остатки людского ужина. Мелкие торговцы запирали свои лавчонки, перекликались и балагурили, хвастаясь друг перед дружкой дневной выручкой.

Вот и памятный проулок.

Улеб торопился, почти бежал, придерживая у бедра ножны. Узкое ущелье между стенами старинных зданий с крохотными витражами окошек было пустынным и темным. Даже луна и звезды не заглядывали сюда: пристройки верхних этажей смыкались, закрывая небо.

Он с трудом разыскал еле различимую дверцу в глухой и высокой ограде, постучался. Дверца отворилась, брызнув светом. Улеб шагнул через приступку, отстранив какого-то человека, и очутился перед довольно обширным пространством. Это была анфилада двориков, обособленных дощатыми сооружениями с широкими дымоходами на плоских крышах. Там и сям полыхали костры. Чумазые полуголые мужчины маячили между веревками, на которых висели мокрые холсты, перемешивали шестами зловонное варево. Женщины с тщательно подвязанными волосами и в длинных кожаных перчатках, сидя на корточках, толкли и перетирали в порошок какие-то коренья и травы, молча, остервенело, как стирают слишком грязное белье.